В настоящей главе представлены новые данные о состоянии лесных экосистем. Они взяты из доклада ФАО “Глобальная оценка лесных ресурсов 2020 года” (ОЛР 2020) и двух новых аналитических докладов, подготовленных Объединенным исследовательским центром (ОИЦ) и Всемирным центром мониторинга природоохраны Программы Организации Объединенных Наций по окружающей среде (ЮНЕП–ВЦМООС) на основе спутниковых изображений специально для СОФО 2020. Главное внимание в настоящей главе уделено биомам глобального уровня и широким биомам (глобальным экологическим зонам). Более подробную информацию по биомам регионального и национального уровня можно получить в ФАО (2020).

Лесные экосистемы являются одним из важнейших компонентов биоразнообразия мира, поскольку многие леса имеют большее биологическое разнообразие, нежели другие экосистемы. Поэтому площадь, покрытая лесами, является одним из показателей Цели в области устойчивого развития 15 “Экосистемы суши”.

По данным ОЛР 2020 в настоящее время леса покрывают 30,8 процента суши в мире (FAO, 2020). Общая площадь лесов составляет 4,06 млрд га или примерно 0,5 га на человека, однако они распределены по земному шару неравномерно. Более половины лесов мира приходится всего на пять стран: Бразилию, Канаду, Китай, Российскую Федерацию и Соединенные Штаты Америки, а две трети (66 процентов) – на десять стран (рисунок 1).

РИСУНОК 1

РАСПРЕДЕЛЕНИЕ ЛЕСОВ В МИРЕ С УКАЗАНИЕМ ДЕСЯТИ СТРАН С НАИБОЛЬШЕЙ ПЛОЩАДЬЮ ЛЕСОВ (2020 ГОД) (МЛН ГА И % ДОЛИ ЛЕСОВ В МИРЕ)

Back

За три десятилетия с 1990 по 2020 год показатель площади лесов в процентном отношении к общей площади суши, который представляет собой индикатор ЦУР 15.1.1 (врезка 5), снизился с 32,5 до 30,8 процента. Это означает, что в абсолютном выражении площадь лесов сократилась на 178 млн га, что примерно соответствует площади Ливии. Однако вместе с тем средние темпы ее абсолютного сокращения в период между 1990–2000 и 2010–2020 годами снизились на примерно 40 процентов (с 7,8 млн га до 4,7 млн га в год), что стало результатом снижения темпов сокращения площади лесов в одних странах и увеличения их площади в других (таблица 1) (FAO, 2020). Главной причиной сокращения площади лесов является расширение сельского хозяйства, а расширение площади лесов может происходить за счет естественного их разрастания, например, на заброшенных сельскохозяйственных угодьях, или лесовосстановления (включая содействие естественному лесовосстановлению) наряду с посадкой зеленых насаждений. Эти естественные или антропогенные изменения по-разному воздействуют на биоразнообразие.

ТАБЛИЦА 1

ГОДОВЫЕ ТЕМПЫ ИЗМЕНЕНИЯ ПЛОЩАДИ ЛЕСОВ

Back

В период 2010–2020 годов больше всего сократилась абсолютная площадь лесов в Африке (темпы сокращения составили 3,94 млн га в год), затем следует Латинская Америка, где темпы утраты лесов составляли 2,60 млн га в год (рисунок 2). После 1990 года в Африке отмечается рост темпов абсолютного сокращения площади лесов, однако в Южной Америке эти темпы существенно снизились (после 2010 года снизились более чем вдвое по сравнению с предыдущим десятилетием).

РИСУНОК 2

ЧИСТОЕ ИЗМЕНЕНИЕ ПЛОЩАДИ ЛЕСОВ ПО РЕГИОНАМ (1990-2020 ГОДЫ), МЛН ГА/ГОД

Back

В период 2010–2020 годов наибольшее абсолютное увеличение площади лесов отмечалось в Азии; затем следуют Океания и Европа. Как Европа, так и Азия показывают абсолютное увеличение площади лесов в каждом десятилетнем периоде после 1990 года, хотя после 2010 года эти темпы в обоих регионах существенно снизились.

Прочие земли с древесным покровом

В связи с подготовкой доклада ОЛР–2020 странам было предложено представить данные по “прочим землям с древесным покровом”, определенным как “прочие земли [т.е. земли, не классифицированные как леса, прочие покрытые лесной растительностью земли или внутренние водоемы] площадью свыше 0,5 га с сомкнутостью крон более 10 процентов, состоящие из деревьев, способных в зрелом возрасте достигать высоты в 5 метров (см. врезку 6). “Прочие земли с древесным покровом” были разделены на пять категорий (таблица 2). Менее половины стран смогли представить данные по этому параметру, и еще меньше – данные по тенденциям динамики. Однако представленные данные указывают на то, что в мире площадь земель с древесным покровом, которые не классифицируются как “лес”, составляет не менее 162 млн га, а возможно (если учесть пробелы в данных) достигает 300 млн га. Единственная категория, по которой не отмечено положительной динамики, – это “деревья в городах”.

ТАБЛИЦА 2

ПРОЧИЕ ЗЕМЛИ С ДРЕВЕСНЫМ ПОКРОВОМ (2020 ГОД)

Back

РИСУНОК 3

ТЕНДЕНЦИИ ПЛОЩАДИ ЛЕСНОГО ПОКРОВА В МИРЕ (1992–2015 ГОДЫ), МЛРД ГА

Back

Годовые тенденции общей площади древесного покрова

Проведенный ЮНЕП–ВЦМООС анализ ежегодных данных Европейского космического агентства по земному покрову со средним разрешением в 300 м с 1992 по 2015 год (Bontemps et al., 2013) показывает, что площадь древесного покрова в мире (включая пальмы и сельскохозяйственные древесные культуры) составляла в 1992 году около 4,42 млрд га, однако сократилась к 2015 году до 4,37 млрд га (примерно на 50 млн га); однако показатели площади древесного покрова по годам существенно менялись (рисунок 3). Темпы и масштабы чистого изменения площади древесного покрова также значительно отличались как по странам, так и по типам лесов. Определенная в рамках настоящего исследования общемировая площадь земель, имеющих древесный покров, хорошо согласуется с представленными по результатам ОЛР 2020 сводными данными по площади лесов и площади прочих земель с древесным покровом, однако средний показатель абсолютного уменьшения значительно ниже, что частично обусловлено расширением площади прочих земель с древесным покровом за этот период, а частично – различием методов оценки.

Темпы обезлесения

Для подготовки ОЛР 2020 странам впервые было предложено представить данные не только по общей площади лесов в разные периоды, на основе которых составляются отчеты об абсолютном изменении площади лесов, но и дать информацию о темпах обезлесения, т.е. сокращения площади лесов в результате перевода в другие категории землепользования или постоянного снижения сомкнутости лесного покрова ниже порогового 10-процентного уровня, определяющего понятие леса. По оценкам, с 1990 года около 420 млн га лесов переведено в другие категории землепользования, хотя после периода 1990–2020 годов темпы обезлесения существенно замедлились. В период 2015–2020 годов темпы обезлесения оцениваются на уровне 10 млн га в год, тогда как в 1990-е годы они составляли 16 млн га в год. На рисунке 4 показаны тенденции среднегодовых темпов обезлесения и расширения площади лесов, сопоставление которых дает показатель абсолютного изменения площади лесов.

РИСУНОК 4

ЕСТЕСТВЕННОЕ РАСШИРЕНИЕ ПЛОЩАДИ ЛЕСОВ И ОБЕЗЛЕСЕНИЕ В МИРЕ (1990-2020 ГОДЫ), МЛН ГА/ГОД

Back

Естественно восстанавливающиеся леса и лесопосадки

Для целей ОЛР 2020 леса разделены на следующие категории: естественно восстанавливающиеся леса (с дальнейшей разбивкой на девственные леса и прочие естественно восстанавливающиеся леса) и лесопосадки (с дальнейшей разбивкой на лесные насаждения и прочие лесопосадки). На глобальном уровне естественно восстанавливающиеся леса составляют 93 процента площади лесов мира. Остальные 7 процентов приходятся на лесопосадки (рисунок 5).

РИСУНОК 5

ДОЛЯ ЕСТЕСТВЕННОГО ВОССТАНОВЛЕНИЯ И ЛЕСОВОССТАНОВЛЕНИЯ ПО РЕГИОНАМ (2020 ГОД)

Back

Девственные леса. ФАО определяет девственные леса, как естественно возобновленные леса местных пород деревьев, в которых отсутствуют явно выраженные признаки антропогенной деятельности и экологические процессы существенно не нарушены. Иногда их называют старовозрастными лесами. Эти леса имеют невосполнимую ценность в силу их биоразнообразия, характеристик хранения углерода и других экосистемных услуг, а также имеют культурно-историческую ценность. Большие массивы таких лесов в настоящее время встречаются только в тропических и северных регионах. Одним из главнейших приоритетов в рамках глобальной рамочной программы КБР в области биоразнообразия на период после 2020 года должны стать скоординированные действия по их защите; эту работу следует осуществлять с опорой на надежную базу знаний об их современном статусе и состоянии.

В лесных экосистемах сосредоточена основная часть биоразнообразия наземных видов мира, а уникальные для этих экосистем виды свойственны девственным лесам особенно. По результатам проведенного в бассейне Амазонки исследования богатства видов и сходства популяций в девственных и вторичных лесах (это понятие используется здесь для описания лесов, образовавшихся в результате естественного распространения и имеющих возраст порядка 14– 16 лет) и лесопосадок было установлено, что 25 процентов изученных видов встречаются только в девственных лесах, а почти 60 процентов родов деревьев и лиан встречаются только в этих лесах (Barlow et al., 2007). В более фрагментированных ландшафтах участки девственных лесов играют в долгосрочном плане одну из ключевых ролей в обеспечении выживания видов, даже если виды могут сохраняться какое-то время в более молодых лесах и лесопосадках (Watson et al., 2018) (врезка 7).

Согласно ОЛР 2020, примерно одну треть (34 процента) лесов мира составляют девственные леса (FAO, 2020). Более половины таких лесов (61 процент) приходится всего на три страны: Бразилию, Канаду и Российскую Федерацию.

Площадь девственных лесов неуклонно сокращается по всему миру. С 1990 года площадь девственных лесов в мире сократилась на 81 млн га, однако за последнее десятилетия темпы такой утраты сократились более чем наполовину. Однако состояние и тенденции определяются на основе неполных данных, поскольку имеются значительные проблемы с измерением, мониторингом и преставлением отчетности по девственным лесам (см. врезку 8). Только 137 стран представили полные ряды динамики за 1990– 2020 годы – в целом они охватывают чуть больше половины (57 процентов) общей площади лесов мира. Дополнительная работа по улучшению глобальных и национальных оценок необходима в будущем.

Факторы обезлесения девственных лесов зависят от конкретного контекста, однако к их числу относятся не соответствующие экологическим требованиям промышленные лесозаготовки, расширение сельского хозяйства и пожары, которые зачастую связаны с развитием инфраструктуры и созданием лесозаготовительных участков (Potapov et al., 2017). Более подробно о факторах обезлесения см. главу 5.

Лесопосадки. Площадь лесопосадок с 1990 года увеличилась на 123 млн га и сейчас составляет 294 млн га, однако после 2010 года темпы прироста замедлились. Примерно 45 процентов лесопосадок (или 3 процента общей площади лесов) составляют лесные плантации, т.е. интенсивно эксплуатируемые леса, чаще всего состоящие из одного–двух видов деревьев (аборигенных или экзотических) одинакового возраста, высаженных с одинаковым интервалом и используемых главным образом для промышленных целей. Остальные 55 процентов лесопосадок – “прочие лесопосадки” – это леса, которые в зрелом возрасте могут быть похожи на природные леса и которые могут создаваться для целей восстановления экосистем и почвозащитных и водозащитных целей. Наибольшая доля лесопосадок, представляющих собой лесные плантации (99 процентов площади лесопосадок или 2 процента общей площади лесов), приходится на Южную Америку; наименьшая их доля в Европе (6 процентов лесопосадок или 0,4 процента общей площади лесов).

В целом по миру 44 процента лесных плантаций являются интродуцированными видами, причем по регионам отмечается их большое разнообразие (рисунок 6). В Южной Америке 97 процентов лесных плантаций составляют интродуцированные виды, а в Северной и Центральной Америке таких плантаций только 4 процента.

РИСУНОК 6

ПРОЦЕНТНАЯ ДОЛЯ ЛЕСНЫХ ПЛАНТАЦИЙ ИЗ АБОРИГЕННЫХ И ИНТРОДУЦИРОВАННЫХ ВИДОВ ПО РЕГИОНАМ (2020 ГОД)

Back

Леса по климатическим поясам и экологическим зонам

В мире существует пять климатических поясов: бореальный полярный, умеренный, субтропический и тропический. Наибольшая часть лесов (45 процентов) находится в тропиках, затем следуют бореальная, умеренная и субтропическая зоны (рисунок 7). Эти пояса, в свою очередь, разделяются на наземные глобальные экологические зоны (ГЭЗ), 20 из которых имеют определенный лесной покров (рисунок 8). Проведенный ЮНЕП–ВЦМООС анализ изменения древесного покрова, проведенный в рамках подготовки СОФО 2020 (см. стр. Вот) показал, что в период 1992–2020 годов в десяти глобальных экологических зонах произошло абсолютное сокращение площади древесного покрова, а в десяти – абсолютное его расширение. Больше всего в абсолютном выражении сократилась площадь тропических дождевых лесов, которые охватывают значительную часть Центральной Америки, бассейна Амазонки, Индонезии и Папуа – Новой Гвинеи, а самый большой прирост отмечен в северных лесотундрах, которые располагаются в Канаде и Российской Федерации.

РИСУНОК 7

ПЛОЩАДЬ ЛЕСОВ МИРА ПО КЛИМАТИЧЕСКИМ ПОЯСАМ (2020 ГОД)

Back

РИСУНОК 8

ЛЕСА ПО МИРОВЫМ ЭКОЛОГИЧЕСКИМ ЗОНАМ

Back

Леса присутствуют везде – от засушливых (врезка 9) до водно-болотных районов (врезка 10), а также в приливно-отливных зонах (врезка 11).

ВРЕЗКА 9

ЛЕСА ЗАСУШЛИВЫХ РАЙОНОВ – ПЕРВАЯ ГЛОБАЛЬНАЯ ОЦЕНКА

Влажные тропические леса имеют самое большое биологическое разнообразие, однако засушливые районы также представляют собой ландшафты с большим биоразнообразием и высокой продуктивностью, имеющие существенное экономическое, социальное и экологическое значение. На засушливые земли приходится более двух третей площади семи из существующих в настоящее время 36 очагов биоразнообразия (Myers et al., 2000; CEPF, 2020); они также присутствуют в 24 из 134 наземных экорегионов (Olson et al., 2015), определенных в качестве приоритетных объектов работы по сохранению. На засушливых землях также проживает более 2 миллиардов человек, 90 процентов которых – в развивающихся странах (MEA, 2005). Многие из них удовлетворяют свои основные потребности за счет лесов и лесных систем. Несмотря на экологическую и социальную важность засушливых земель, информации о лесах и древесном покрове этих районов до сих пор мало.

Первая Глобальная оценка засушливых земель (FAO, 2019c) была составлена на основе визуальной интерпретации общедоступных спутниковых изображений более 200 000 участков этих земель (по классификации ЮНЕП–ВЦМООС) (2007). В этой аналитической работе было задействовано более 200 региональных специалистов.

Результаты оценки показали, что в засушливых зонах мира находится 1,1 млрд га лесов, что составляет 27 процентов площади лесов мира и 18 процентов площади засушливых земель. Примерно у 51 процента этих лесов показатели сомкнутости крон составляют порядка 70– 100 процентов. Площадь лесов засушливых земель в разных регионах значительно отличается (рисунки A и B).

РИСУНОК A

РАСПРЕДЕЛЕНИЕ ЛЕСОВ НА ЗАСУШЛИВЫХ ЗЕМЛЯХ (2015 ГОД)

Back

РИСУНОК B

ДОЛЯ ЛЕСОВ В ОБЩЕЙ ПЛОЩАДИ ЗАСУШЛИВЫХ ЗЕМЕЛЬ ПО РЕГИОНАМ (2015 ГОД)

Back

В засушливых землях много деревьев произрастает за пределами лесов. Почти 30 процентов пахотных земель и 60 процентов районов застройки в засушливых и полузасушливых зонах имеют тот или иной древесный покров, а также обширные пастбищные угодья. Наиболее высока доля деревьев, растущих за пределами лесов на пахотных угодьях в Западной и Центральной Африке, а также в Южной Азии, за ними следуют Восточная и Южная Азия (рисунок C); в этих регионах деревья зачастую являются неотъемлемой частью традиционного агролесоводства или агролесопастбищных ландшафтов и продовольственных систем, обеспечивая сельскохозяйственное производство и устойчивость как экосистем, так и местных общин к воздействию внешних факторов.

РИСУНОК C

РАСПРЕДЕЛЕНИЕ ДРЕВЕСНОГО ПОКРОВА НА ПАХОТНЫХ УГОДЬЯХ ЗАСУШЛИВЫХ ЗЕМЕЛЬ (2015 ГОД)

Back

Эти результаты оцени служат основой для выявления главных новых угроз для лесов засушливых земель и живущего там населения, а также для определения первоочередных мероприятий и целевых инвестиций в целях восстановления и устойчивого рационального использования этих зачастую уязвимых экосистем, что является ключом к формированию устойчивости ландшафтов и средств к существованию общин к внешним факторам в условиях меняющегося климата. Использованные в этой оценке данные были собраны в 2015 году и поэтому могут считаться исходными для мониторинга изменения лесов, деревьев и землепользования, а также могут быть использованы для составления отчетов о ходе работы по решению задач и выполнению индикаторов достижения ЦУР 15.

Back

ВРЕЗКА 10

ЛЕСА ВОДНО-БОЛОТНЫХ РАЙОНОВ – ПРИМЕР ЦЕНТРАЛЬНОЙ НИЗИНЫ

Торфяные болота Центральной низины в бассейне реки Конго считаются крупнейшим компактным тропическим торфо-болотным комплексом в мире; его площадь составляет 14,5 млн га, в основном он занят твердолиственными заболоченными лесами и преимущественно пальмовыми заболоченными лесами (Dargie et al. 2017). В этом районе имеются большие массивы нетронутого дождевого леса с богатым биоразнообразием, там же находятся одни из самых плотных популяций западной равнинной гориллы (Gorilla gorilla) в мире, а также карликовых шимпанзе бонобо (Pan paniscus), шимпанзе (Pan troglodytes) и лесных слонов (Loxodonta cyclotis). В торфе откладывает яйца тупорылый крокодил (Osteolaemus tetraspis). Эта крупная пресноводная экосистема играет критически важную роль в регулировании водотока, а также в обеспечении продовольствием многочисленного населения Демократической Республики Конго и Республики Конго ниже по течению реки. Помимо большого биоразнообразия, торфяные болота Центральной низины содержат не менее 30 гигатонн углерода, что эквивалентно объему мировых выбросов углерода за два года (Dargie et al., 2017); эти огромные запасы углерода еще более увеличивают общее биоразнообразие и ценность экосистемных услуг.

Тупорылый крокодил.

©Francesco Veronesi

Back

Согласованного определения понятия деградации лесов нет, однако в более общем смысле деградация лесов представляет собой снижение или утрату биологической или хозяйственной продуктивности и комплексности лесных экосистем в результате сокращения в долгосрочном плане общего объема выгод, получаемых от лесов, включая древесину, биоразнообразие и другие продукты или услуги.

В целях содействия представлению в будущем отчетности по соответствующим целям и задачам, касающимся деградации лесов (врезка 12), ФАО предложила странам, предоставляющим доклады для проведения ОЛР 2020, сообщить, осуществляют ли они мониторинг деградации лесов и, в случае положительного ответа, какие методы они применяют. На эту просьбу откликнулось всего 58 стран (38 процентов площади лесов мира), которые указали, что они пытаются отслеживать масштабы деградации лесов. Однако многие из этих стран оценивали лишь один или несколько конкретных элементов.

Для целей настоящего доклада, состояние и тенденции, касающиеся здоровья лесных экосистем и фрагментации лесов рассматриваются как косвенные показатели деградации лесов.

Здоровье лесных экосистем

Леса подвергаются воздействию целого ряда природных явлений (например, природных пожаров, вредителей, болезней, неблагоприятных погодных явлений, которые могут отрицательно сказаться на их здоровье и жизнеспособности, вызывая гибель деревьев или снижая их способность обеспечивать весь спектр товаров и услуг. Однако их последствия на национальном и местном уровнях и/или для конкретных лесных видов могут быть катастрофическими.

Лесные пожары. В некоторых экосистемах природные пожары являются необходимым элементом сохранения динамики, биоразнообразия и продуктивности экосистемы. Огонь также является одним из важных и широко используемых средств решения задач землепользования. Причиной большинства пожаров являются люди, и иногда пожары выходят из-под контроля. Каждый год в результате пожогов и природных пожаров сгорают миллионы гектаров лесов и других видов растительности. По результатам анализа площади лесов мира, пострадавших от пожаров в 2003–2012 годах, было выяснено, что ежегодно пожарами уничтожается примерно 67 млн га (van Lierop et al., 2015). В 2015 году от пожаров пострадало около 98 млн га лесов (FAO, 2020). Эти пожары происходили главным образом в тропиках, где от них пострадало порядка 4 процентов площади лесов. Более двух третей общей площади уничтоженных огнем лесов приходится на Южную Америку и Африку.

Около 90 процентов оперативно локализуются, и на них приходится не более 10 процентов общей площади пожаров. Остальные 90 процентов затронутых пожарами площадей приходится на 10 процентов числа пожаров. Эти масштабные природные пожары, которые в 2018–2019 годах случились в Австралии, Бразилии, Греции, Российской Федерации и Соединенных Штатах Америки (Калифорния), привели к гибели значительного числа людей и животных, уничтожению имущества и инфраструктуры, а также нанесли огромный экологический и экономический ущерб, как в виде уничтоженных ресурсов, так и в виде расходов по борьбе с ними. Пожарные мало что могут сделать для прекращения таких пожаров, пока не изменится погода или не прекратится их подпитка горючим материалом.

В будущем изменение климата может привести к увеличению продолжительности пожароопасных периодов и интенсивности пожаров на большей части планеты, включая некоторые районы, где раньше пожары происходили не часто. Лесных пожаров невозможно избежать, но их возникновение и последствия можно существенно сократить на основе комплексных мер борьбы с пожарами и противопожарных мер при организации лесопользования; при этом необходимо учитывать социально-культурные реалии и неукоснительные экологические требования, применительно к ландшафтам, где происходят пожары (ФАО, 2006).

Прочие явления. Помимо пожаров, за период 2003–2012 годов от прочих явлений пострадало 142 млн га лесов. К их числу относятся нашествия насекомых-вредителей (главным образом в Северной Америке); опасные погодные явления (главным образом в Азии); и болезни (главным образом в Азии и Европе) (van Lierop et al., 2015). В 2015 году от таких явлений пострадало около 40 млн га лесов, в основном в умеренной и бореальной зонах (FAO, 2020).

Все большую угрозу здоровью, устойчивости и продуктивности естественных лесов и лесопосадок по всему миру несут инвазивные виды (неаборигенные насекомые-вредители, патогены, позвоночные и растения), а также вспышки эндемических насекомых-вредителей и болезней (врезка 13). Только вспышки лесных насекомыхвредителей повреждают порядка 35 млн га лесов в год (ФАО, 2010b). Инвазивные виды растений и животных в настоящее время считаются одними из главнейших причин утраты биоразнообразия, особенно во многих островных странах (CBD, 2009).

Однако за исключением некоторых развитых стран, количественных данных по общему ущербу от инвазивных видов очень мало.

Целостность и фрагментация лесов

В прошлом веке фрагментация лесов – разделение целостной среды обитания на более мелкие и в большей степени изолированные фрагменты – основательно изменила характеристики и связи лесов и стала причиной серьезных потерь биоразнообразия (Haddad et al., 2015). Понимание масштабов, причин и последствий фрагментации лесов имеет критически важное значение для сохранения биологического разнообразия лесов и функционирования экосистем (см. врезку 14).

ВРЕЗКА 14

ПРИЧИНЫ И ПОСЛЕДСТВИЯ ФРАГМЕНТАЦИИ ЛЕСОВ

Фрагментация лесов влечет за собой изменение состава и формы среды обитания, сокращение площади лесов и утрату соединяемости участков между собой, рост изоляции лесных участков и их подверженности влиянию людей на характер землепользования по границам фрагментированных лесов (см. рисунок A). Одной из главных составляющих фрагментации является появление в нетронутых лесных участках просек. Образование таких просек часто сопровождается прокладкой дорог, что приводит к резкому сокращению площади основной нетронутой лесной среды обитания. Фрагментация лесов запускает механизмы долговременных изменений структуры и функций остающихся участков леса, которые влияют на среду обитания и экосистемные услуги леса (Lindenmayer and Fischer, 2006; Hermosilla et al., 2019).

РИСУНОК A

ВЛИЯНИЕ ФРАГМЕНТАЦИИ ЛЕСОВ НА ОСТАВШИЕСЯ ЛЕСНЫЕ УЧАСТКИ

Back

Фрагментация лесов может возникать в связи с естественными экологическими изменениями и явлениями (климат, геологические процессы, стихийные бедствия, природные пожары, вредители и болезни), которые могут вызывать разделение лесов на более мелкие участки, или под действием антропогенных факторов, например, эксплуатации лесов (стихийные лесозаготовки или заготовка топливной древесины) или изменения режимов землепользования в результате расширения сельского хозяйства, преобразования в древесные плантации, пастбищные угодья скота, строительства новых населенных пунктов в связи с миграцией людей, урбанизацией и развитием инфраструктуры. Фрагментация часто происходит на первом этапе преобразования лесов в другие режимы землепользования.

В процессе фрагментации изменяются состав, форма и функции ландшафта. Как правило, это означает уничтожение или изоляцию среды обитания, и результаты многих исследований показывают, что длительная фрагментация ареалов обитания, в частности, лесной среды обитания, оказывает сильное влияние на биоразнообразие и экосистемные процессы (Skole and Tucker, 1993; Pereira et al., 2010), хотя степень изменения разных видов и типов лесов может существенно отличаться. Фрагментация сказывается почти на всех экологических процессах – от генетического до экосистемного уровня – и влияет на состав и динамику популяций растений и животных. Она также может усилить взаимодействие между сельскохозяйственными животными и представителями дикой природы и, тем самым, увеличить риск передачи болезней. Хотя количество общих, способных существовать в нескольких средах обитания, маргинальных или инвазивных видов может увеличиться (Laurance et al., 2006) (см. также врезку 18, посвященную лесным опылителям в главе 3), фрагментация лесов в большинстве случаев приводит к уменьшению видового богатства (Turner, 1996; Zhu et al., 2004). Она приводит к снижению способности сохранять питательные вещества, отрицательно влияет на динамику трофических процессов, а на более изолированных участках – изменяет характер передвижения животных. Доказано, что сокращение площади лесных участков и увеличение их изоляции приводит к снижению количества птиц, млекопитающих, насекомых и растений на 20–75 процентов, что также влияет на такие экологические функции, как распространение семян и, следовательно, структуру лесов и приводит к снижению объемов экосистемных услуг, например, связывания углерода, борьбы с эрозией, опыления и круговорота питательных веществ (Haddad et al., 2015).

Back

В проведенном недавно ОИЦ в контексте подготовки настоящего доклада пространственном анализе использовались данные спутникового дистанционного зондирования для выявления наиболее нетронутых и связанных лесов и лесов с наиболее серьезной фрагментацией. Этот анализ проводился на глобальном уровне, а также по каждой из 15 ГЭЗ, охватывающих более 1 процента площади лесов мира.

Для анализа данных, полученных наложением карты, полученной на основе изображений земного покрова программы “Коперник” (2015), и карты экологических зон мира ФАО, использовались два показателя (см. рисунок 7). Была предпринята попытка исключить из анализа плантации масличной пальмы и сельскохозяйственные древесные культуры. Первый показатель – “учет” – оценивает площадь и распределение лесных участков, т.е. отдельных участков леса, отделенных от других участков леса не менее, чем на 100 м (Vogt, 2019a) (рисунки 9 и 10). Второй показатель – “плотность лесных участков” – определяет долю лесных участков в районах фиксированного размера (Vogt, 2019b) (рисунки 11–13). Высокий показатель плотности лесных участков указывает на хорошую связанность лесов, высокую плотность лесного покрова и низкий уровень фрагментации лесов, а низкий показатель указывает на то, что лесные участки изолированы, имеют низкую плотность лесного покрова и в целом сильно фрагментированы.

РИСУНОК 9

ДОЛЯ ЛЕСНЫХ УЧАСТКОВ ПО КЛАССАМ ПЛОЩАДЕЙ И МИРОВЫМ ЭКОЛОГИЧЕСКИМ ЗОНАМ (2015 ГОД)

Back

РИСУНОК 10

СРЕДНЯЯ ПЛОЩАДЬ ЛЕСНЫХ УЧАСТКОВ ПО МИРОВЫМ ЭКОЛОГИЧЕСКИМ ЗОНАМ (2015 ГОД), ГА

Back

РИСУНОК 11

ИНДЕКС ПЛОТНОСТИ ЛЕСНЫХ УЧАСТКОВ (2015 ГОД)

Back

В ходе исследования было выявлено 34,8 миллиона лесных участков в мире размером от 1 га (один пиксель на карте) до 680 млн га. Порядка 80 процентов площади лесов мира приходится на участки, превышающие 1 млн га; участки этого класса составили более 25 процентов площади лесов всех типов (рисунок 9). Однако таких лесных участков только 149, а это означает, что основная часть площади лесов мира сосредоточена всего лишь в нескольких местах. В остальных районах мира леса разрознены и относительно невелики.

Около 34,7 миллиона участков (99,8 процента общего числа участков) имеют площадь менее 1000 га. В совокупности на них приходится 7 процентов площади лесов мира. Средний размер всех лесных участков составляет всего лишь 132 га, но этот показатель существенно отличается для разных экологических зон (рисунок 10). Самые большие средние площади участков отмечаются в зонах северных хвойных и тропических дождевых лесов.

Почти половина площади лесов мира (49 процентов) приходится на два класса плотности лесных участков (“нетронутый” и “внутренний”) что и определяет их высокий уровень целостности (рисунки 12 и 14). На противоположном конце шкалы плотности – 9 процентов лесов мира, имеющих “редкий” или “очаговый” класс плотности с незначительной соединяемостью с соседними участками или вообще изолированных; их можно считать серьезно фрагментированными (рисунки 12 и 15).

РИСУНОК 12

ДОЛЯ ЛЕСНЫХ УЧАСТКОВ ПО КЛАССАМ ПЛОТНОСТИ И МИРОВЫМ ЭКОЛОГИЧЕСКИМ ЗОНАМ (2015 ГОД)

Back

РИСУНОК 13

СРЕДНЯЯ ПЛОТНОСТЬ ЛЕСНЫХ УЧАСТКОВ ПО МИРОВЫМ ЭКОЛОГИЧЕСКИМ ЗОНАМ (2015 ГОД), %

Back

РИСУНОК 14

ЛЕСА С НАИМЕНЬШИМ ВЛИЯНИЕМ ПРИСУТСТВИЯ ЧЕЛОВЕКА ПО МИРОВЫМ ЭКОЛОГИЧЕСКИМ ЗОНАМ (2015 ГОД)

Back

РИСУНОК 15

НАИБОЛЕЕ ФРАГМЕНТИРОВАННЫЕ ЛЕСА ПО МИРОВЫМ ЭКОЛОГИЧЕСКИМ ЗОНАМ (2015 ГОД)

Back

Где находятся наиболее нетронутые леса? В наименьшей степени фрагментированные и сохраняющие наибольшую нетронутость лесные экосистемы – это тропические дождевые и северные хвойные леса – представляющие собой экологические зоны, где сосредоточено больше всего лесов. Более 90 процентов лесных площадей в этих зонах представляют собой участки больше 1 млн га, и лесные участки в этих зонах гораздо больше, чем в среднем по миру (рисунки 9 и 10). Менее 2 процентов площади лесов в этих зонах приходится на леса класса “редкий” или “очаговый”, а более 50 процентов относятся к классам “нетронутый” и “внутренний” (рисунок 12). Эти экосистемы, как правило, труднодоступны и имеют низкую плотность населения.

Из оставшихся тропических дождевых лесов половина относится к классу плотности “нетронутый”, и 94 процента площади лесов хорошо связаны с соседними участками. В наименьшей степени фрагментированы и в наибольшей степени консолидированы леса бассейнов рек Амазонки и Конго (рисунок 14). Однако ситуация быстро меняется в связи с изменением режима землепользования в этих районах. Поскольку эти леса уникальны своим биоразнообразием, необходимо уделять особое внимание их сохранению и рациональному использованию на принципах устойчивости.

В биоме северных хвойных лесов 11 процентов площади лесов относится к классу “нетронутый”; находятся они главным образом в Канаде и Российской Федерации. Фрагментация северных лесов в основном связана со стихийными явлениями (пожары и вспышки насекомыхвредителей). В долгосрочном плане их фрагментация может увеличиться в связи с усугублением последствий природных пожаров в бореальной зоне в связи с глобальным потеплением (Walker et al., 2019).

Горные системы в бореальных, умеренных и тропических климатических зонах также представляют собой биомы с ограниченной доступностью и низкой плотностью населения, и в этих биомах фрагментация лесов заметно меньше, чем в других экологических зонах. В них средние площади участков больше среднего по миру (рисунок 10); лишь 6 процентов площади этих лесов относятся к классу “редкий” или “очаговый”, а более 40 процентов – к классу “нетронутый” или “внутренний” (рисунок 12). Целостность лесов в этих биомах может быть обусловлена тем, что там много охраняемых районов, созданных для обеспечения сохранности источников воды и борьбы с эрозией почв. К горным лесам с малой фрагментацией относятся горные леса умеренного пояса Северной Америки (Аппалачи, Каскадные горы), северные леса России (Уральские горы, Становой хребет и Сихотэ-Алинская горная система, где обитают находящиеся под угрозой исчезновения виды, например, амурский тигр) и тропические горы в районе центральноафриканских озер, обладающие чрезвычайно высоким видовым богатством, где обитает большинство популяции горных горилл. К сожалению, некоторые из этих лесов в настоящее время находятся под угрозой из-за антропогенных факторов и фрагментации по периметру в связи с увеличивающимся демографическим давлением.

Где леса наиболее фрагментированы? Экологические зоны с ограниченной площадью лесов (менее одной трети общей площади земель), например тропические районы с кустарниковой растительностью, субтропические степи, субтропические сухие леса и приокеанические леса умеренного пояса, имеют наибольшую степень фрагментации и самую низкую среднюю плотность лесных участков (рисунки 10 и 13). Средний размер участков в этих зонах составляет 60 га и довольно большая часть лесных участков (около 20 процентов) имеет площадь меньше 1000 га (рисунки 9 и 10); кроме того, 20 процентов лесов относятся к “редкому” или “очаговому” классу плотности и менее 20 процентов – к классам “нетронутый” и “внутренний” (рисунок 12). Для некоторых из этих экологических зон характерна естественным образом фрагментированная ландшафтная структура (например, степи субтропиков), в других – фрагментация является результатом изменения режимов землепользования и практики лесопользования в прошлом.

Экологические зоны бореальной лесотундры, тропических сухих лесов и тропических влажных лесов имеют более значительный лесной покров (более 40 процентов общей площади земель), однако средний размер участка гораздо меньше среднемирового показателя (рисунки 9 и 10), а более 30 процентов лесов относятся к “редкому”, “очаговому” или “переходному” классу плотности (рисунок 12). Во всех этих биомах менее 30 процентов площади лесов относятся к “нетронутому” и “внутреннему” классу, а в бореальных лесотундрах – только 16 процентов.

Фрагментация лесов в бореальных лесотундрах является в первую очередь следствием естественных условий и явлений (климат, природные пожары и вредители). В противоположность этому, тропические сухие и влажные леса, например леса “серраду” в Бразилии, леса региона Чако в Южной Америке, лесные массивы Миомбо на юге Африки и тропические сухие леса в Индии и регионе Меконга, затронуты динамичными процессами изменения характера землепользования. Эти леса очень важны в плане как биоразнообразия, так и средств к существованию, однако в этих экологических зонах сохранилось очень мало крупных сплошных лесных массивов.

Когда фрагментация леса уже произошла, очень трудно восстановить его состояние, особенно в плане утраты биоразнообразия. Необходимо прилагать усилия по восстановлению связей между лесными участками путем лесовосстановления, включая устройство коридоров или буферных зон (см. главу 5, Обращение вспять процессов обезлесения и деградации лесов).

Как следует из содержания раздела 2.1 Состояние и тенденции динамики площади лесов, есть определенные подвижки в деле обращения вспять процессов уменьшения лесного покрова в мире, темпы абсолютного сокращения снизились с 7,84 млн га в год в 1990-х годах до 4,74 млн га в 2010–2020 годы (таблица 1). Однако мировое сообщество отстает от графика решения поставленной в Стратегическом плане Организации Объединенных Наций по лесам (UN, 2017) главной задачи увеличить к 2030 году во всем мире занятую лесами площадь на 3 процента (по сравнению с 2015 годом).

За последние 30 лет площадь естественно восстанавливающихся лесов сократилась на 7 процентов (301 млн га) (FAO, 2020). Темпы сокращения площади естественно восстанавливающихся лесов снижаются (рисунок 16), но этого не достаточно для решения Айтинской целевой задачи 5 и достижения Цели 1 Нью-Йоркской декларации по лесам – к 2020 году замедлить не менее чем вдвое темпы сокращения площади природных лесов во всем мире (по сравнению с 2010 годом) (врезка 5).

РИСУНОК 16

ГОДОВЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ ПЛОЩАДИ ЕСТЕСТВЕННО ВОССТАНАВЛИВАЮЩИХСЯ ЛЕСОВ (1990-2020 ГОДЫ), МЛН ГА/ГОД

Back

В проведенном ОИЦ исследовании фрагментации лесов не анализировалось изменение тенденций по времени, однако характер обезлесения указывает на то, что фрагментация лесов во многих странах нарастает. Однако следует отметить и положительный момент – 122 страны заявили о своем намерении установить целевые показатели достижения нейтральности в плане деградации земель и более 80 стран уже сделали это (UNCCD, 2019a).

Лес образуют не только деревья, но и многие разнообразные виды растений и животных, обитающих в почве, подлеске и в кронах. По разным оценкам, общее количество видов на Земле составляет от трех до 100 миллионов (May, 2010). По оценкам 2011 года, их количество составляет около 8,7 миллиона (± 1,3 миллиона): 6,5 миллиона на суше и 2,2 миллиона в океанах (Mora et al., 2011), а по оценке МПБЭУ (2019a) их количество составляет около 8 миллионов, из которых 5,9 миллиона – наземные. Широко распространено мнение, что в лесах обитают более 80 процентов видов наземной фауны и флоры, однако вряд ли такая оценка является точной при современном уровне знаний о биоразнообразии планеты.

Особое место занимают тропические влажные леса, являющиеся одним из значимых вместилищ глобального биоразнообразия; например, 1200 видов жуков на дереве одного вида (Erwin, 1982), 365 видов деревьев на участке площадью 1 га (Valencia, Balslev and Paz y Miño, 1994), 365 видов растений на участке площадью 0,1 га (Gentry and Dodson, 1987) и примерно половина видового богатства мира всего на 6–7 процентах площади суши (Dirzo and Raven, 2003). В тропических и субтропических лесах (сухих и влажных) имеется десять очагов с самым большим общим количеством эндемических видов наземных высших позвоночных и наибольшим количеством находящихся под угрозой исчезновения видов (Mittermeier, 2004; Mittermeier et al., 2011, цитируется по IPBES, 2019b).

Таким образом, деревья являются определяющим компонентом лесов, и их разнообразие может быть показателем общего разнообразия, однако есть и много других способов определения значимости биоразнообразия лесов. В настоящей главе рассматриваются некоторые из этих аспектов в контексте анализа хода работы по решению ключевых задач, связанных с сохранением биоразнообразия лесов на видовом и генетическом уровне (врезка 15).

Деревья

В базе данных Глобальной поисковой системы деревьев (BGCI, 2019) зарегистрировано 60 082 вида деревьев. В их число входят пальмы и многочисленные древесные сельскохозяйственные культуры (например, плодовые деревья, кофе и масличные пальмы), которые не характерны для лесов.

Почти половина всех видов деревьев (45 процентов) относится лишь к десяти семействам. Больше всего видов деревьев насчитывается в трех семействах: бобовых, мареновых и миртовых. Больше всего видов деревьев в Бразилии, Колумбии и Индонезии (рисунок 17). Тенденции разнообразия в более широком плане наглядно проявляются в странах с наибольшим числом эндемичных для них видов деревьев (Австралии, Бразилии и Китае) или на островах, изолированность которых приводит к дополнительному в видообразованию (Индонезия, Мадагаскар и Папуа-Новая Гвинея) (рисунок 18). Почти 58 процентов всех видов деревьев являются эндемиками одной страны (Beech et al., 2017).

РИСУНОК 17

ДЕСЯТЬ СТРАН С НАИБОЛЬШИМ КОЛИЧЕСТВОМ ДРЕВЕСНЫХ ВИДОВ

Back

РИСУНОК 18

ДЕСЯТЬ СТРАН И ТЕРРИТОРИЙ С НАИБОЛЬШИМ КОЛИЧЕСТВОМ ЭНДЕМИЧЕСКИХ ДРЕВЕСНЫХ ВИДОВ

Back

По состоянию на декабрь 2019 года в Красный список находящихся под угрозой исчезновения видов МСОП внесены 20 334 вида деревьев (IUCN, 2019a), из которых 8056 были оценены как находящиеся под угрозой полного исчезновения (в критическом состоянии, под угрозой исчезновения или уязвимые виды). Всего была проведена оценка статуса сохранности на том или ином уровне (национальном, глобальном и региональном) 32 996 видов деревьев, и 12 145 из них были оценены, как находящиеся под угрозой. Из них более 1400 видов деревьев оценены, как находящиеся в критическом состоянии и срочно нуждающиеся в проведении мероприятий по их сохранению (Global Trees Campaign, 2020) (см. также врезку 16). В последние годы в связи с озабоченностью относительно того, что многие виды деревьев, имеющие коммерческую ценность, могут оказаться под угрозой чрезмерной эксплуатации, резко увеличилось число видов деревьев, включенных в списки МСОП; в приложения СИТЕС в настоящее время включено более 900 видов деревьев, включая дальбергиевые, эбеновые и махагониевые, и торговля ими регулируется в рамках этой конвенции (CITES, 2019).

В некоторых странах ведется работа по учету и защите отдельных деревьев за пределами лесов, выделяющихся своими размерами, возрастом, имеющих историческое значение или обладающих иными особыми качествами (врезка 17).

ВРЕЗКА 17

ДЕРЕВЬЯ, ЯВЛЯЮЩИЕСЯ ОБЪЕКТАМИ НАСЛЕДИЯ

В последние десятилетия некоторые страны, штаты, районы или города ведут работу по учету и защите деревьев, являющихся объектами наследия (иногда называемыми деревьями-чемпионами, историческими деревьями, деревьями-памятниками живой природы или деревьями, имеющими особое значение), т.е. отдельно стоящих деревьев, считающихся имеющими уникальную ценность в силу своего возраста, крупного размера или красоты, или их культурной, исторической, ботанической или экологической ценности. Старейшие представители того или иного вида деревьев являются не только важными хранителями генофонда, но и служат “живой библиотекой изменения климата” за сотни или тысячи лет (US/ICOMOS, 2019).

По всему миру ведутся реестры, в которых центральное место занимают эти деревья – ценные и иногда находящиеся под угрозой исчезновения символы, олицетворяющие конкретный ландшафт. Некоторые реестры деревьев составляются на основе низовой инициативы и ведутся национальными НПО, например, “Национальный реестр деревьев-чемпионов Соединенных Штатах Америки” (Champion Trees National Register in the United States of America), “Реестр деревьев Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии, и Ирландии” (Tree Register in the United Kingdom of Great Britain and Northern Ireland and Ireland) и “Реестр имеющих особое значение деревьев Австралии” (Register of Significant Trees in Australia). Эти реестры, как правило, не связаны с теми или иными нормативнорегулирующими механизмами. Однако, некоторые являющиеся объектами наследия деревья пользуются защитой в соответствии с законодательством страны, штата, района или муниципалитета (US/ICOMOS, 2019). В Сингапуре, например, деревья, являющиеся объектами наследия, отбираются для законодательной защиты в соответствии с “Системой деревьев, являющихся объектами наследия”, внедренной в 2001 году; это является составной частью работы в общенациональном масштабе по сохранению деревьев не только в охраняемых районах, но и в любых городских и сельских районах Сингапура. Во многих городах Соединенных Штатов Америки принимаются специальные постановления, запрещающие удаление конкретных деревьев, являющихся объектами наследия.

Одно из исторических деревьев Италии: 24-метровое “дерево г-на Пичьени” недалеко от Асколи Пичено в области Марке. Платан восточный (Platanus orientalis) имеет окружность [ствола] 8,7 м; упоминается с этим названием на картах с 1718 года.

©Infinitispazi/Wikimedia Commons

В Италии в 2014 году был принят национальный закон с перечнем деревьев – памятников истории и природы, в который включены отдельно стоящие деревья и группы деревьев в агролесопастбищных или городских условиях, считающиеся “зелеными памятниками” в силу своего возраста, размера, морфологии, редкости, обитания на них определенных видов животных, а также исторической, культурной и религиозной ценности. В соответствии с законодательством, сбор информации координируется министерством сельскохозяйственной, продовольственной и лесной политики (MIPAAF) и осуществляется областями, автономными провинциями и муниципалитетами. В первый перечень, выпущенный в 2017 году, было включено 2407 деревьев; по результатам регулярного обновления в 2018 и 2019 годов в него было добавлено, соответственно, 332 и 509 новых деревьев. Содействие в выявлении таких деревьев оказывают исследовательские центры, учебные заведения, работники лесного хозяйства, экологические ассоциации и граждане (MIPAAF, 2017; MIPAAF, 2019).

Back

Прочие лесные растения, животные и грибы

Науке известны около 391 000 видов сосудистых растений (включая упомянутые выше 60 015 видов деревьев и более 1600 видов бамбуковых (Vorontsova et al., 2016), 94 процента которых – цветковые растения. Из них 21 процент могут находиться под угрозой исчезновения (Willis, 2017). Около 60 процентов всех сосудистых растений произрастают в тропических лесах (Burley, 2002). К настоящему времени получило названия и классифицировано порядка 144 000 видов грибов. Однако, по некоторым оценкам подавляющее большинство (более 93 процентов) видов грибов науке не известно; это свидетельствует о том, что общее число видов грибов на Земле составляет 2,2–3,8 миллионов (Willis, 2018).

Известно и описано почти 70 000 видов позвоночных (IUCN, 2019a). Из их числа в лесах обитает почти 5000 видов амфибий (80 процентов всех известных видов), почти 7500 видов птиц (75 процентов всех видов птиц) и более 3700 различных млекопитающих (68 процентов всех видов) (Vié, Hilton-Taylor and Stuart, 2009). Живым олицетворением зависящих от лесов видов является ягуар – в Латинской Америке, медведь – в Северной Америке, горилла – в Центральной Африке, лемур – на Мадагаскаре, панда – в Китае, филиппинский орел и коала – в Австралии.

Описано около 1,3 миллионов видов беспозвоночных. Однако существует еще их огромное множество – по разным оценкам от пяти до десяти миллионов видов (см., например, Ødegaard, 2000). Большинство из них – насекомые, и подавляющее большинство этих видов живут в лесах (см., например, врезку 18).

В мировом масштабе количество описанных видов почвенных бактерий и грибов превышает, соответственно, 15 000 и 97 000, нематод – 20 000–25 000 видов, 21 000 видов протистов (простейших, одноклеточных растений и плесневых грибов) и 40 000 видов клещей (Orgiazzi et al., 2016). Однако состав большей части почвенной биоты неизвестен. Почвенные микробы, зависящие от лесов опылители (насекомые, летучие мыши, птицы и некоторые млекопитающие) (врезка 18) и жуки-древоточцы (врезка 19) играют очень важные роли в поддержании биоразнообразия и экосистемных функций лесов.

Подобным же образом, млекопитающие, птицы и другие организмы способны играть заметную роль в структуре лесных экосистем, включая распределение деревьев, непосредственно участвуя в рассеивании семян, поедании семян и растительного материала, а также косвенно, в качестве хищников для видов, непосредственно участвующих в формировании экосистемы (Beck, 2008).

Мангровые массивы вдоль побережья тропических морей являются местами размножения и выведения потомства для многочисленных видов рыб и моллюсков; они также помогают закреплять донные отложения, которые в противном случае могли бы причинять вред морским водорослям и коралловым рифам, где обитает огромное множество других морских видов.

Оценка значимости для биоразнообразия и сохранности биоразнообразия лесов

Значимость для биоразнообразия лесов. Естественное биоразнообразие лесов значительно различается в зависимости от таких факторов, как тип лесов, географическое расположение, климат и почвы. Результаты проведенного под руководством ЮНЕП-ВЦМООС исследования (Hill et al., 2019) показывают то, каким образом отличается роль этих факторов в распределении видов млекопитающих, птиц, амфибий и хвойных в мире. При анализе в рамках этого исследования используется показатель богатства этих видов (выбранных потому, что это единственные группы, ареалы которых были на тот момент всесторонне оценены), взвешенный по признаку редкости и сформированный на основе данных Красного списка МСОП; в числе этих данных были карты ареала распространения каждого вида. Карта значимости для биоразнообразия (рисунок 19) во многом сходна с картами ареалов распространения эндемических видов птиц и очагов биоразнообразия (Myers. 1990; Stattersfield et al., 1998; Mittermeier et al., 1998; Mittermeier et al., 2004), но составлена на основе данных по гораздо большему числу видов.

РИСУНОК 19

ЗНАЧЕНИЕ БИОРАЗНООБРАЗИЯ ЛЕСОВ (ПО СОСТОЯНИЮ НА 2018 ГОД) (ВКЛАДА КАЖДОГО ОБЪЕКТА В РАСПРЕДЕЛЕНИЕ ОБИТАЮЩИХ В НИХ ЛЕСНЫХ ВИДОВ МЛЕКОПИТАЮЩИХ, ПТИЦ, ЗЕМНОВОДНЫХ И ХВОЙНЫХ РАСТЕНИЙ)

Back

Для большинства лесных сред обитания умеренной зоны характерны низкие показатели значимости для биоразнообразия, поскольку в них обитает меньше видов, чем в тропиках, и эти виды, как правило, имеют более широкое географическое распространение, чем виды в других регионах мира (рисунок 19). Низинные тропические леса бассейнов Амазонки и Конго имеют средние показатели значимости для биоразнообразия; хотя этим лесам свойственно большое видовое разнообразие, присутствующие в них виды зачастую имеют обширные ареалы, поэтому значимость любого отдельного места для общего распределения этих видов невелика. Наибольшие показатели значимости для биоразнообразия имеют регионы с большим количеством видов, имеющих малое географическое распространение, например, горные леса Южной Америки, Африки и Юго-Восточной Азии, а также низинные леса островов Юго-Восточной Азии, прибрежных районов Бразилии, Австралии, Центральной Америки и островов Карибского бассейна.

На рисунке 20 по результатам анализа значимости для биоразнообразия лесов утраты древесного покрова в 2000–2018 годах показано, где исчезновение лесных сред обитания могло бы оказать непропорционально большое влияние на зависящие от лесов виды. К местам, где такое влияние было бы самым большим, относятся Мадагаскар, отдельные районы восточной Бразилии, Центральной Америки, Юго-Восточной Азии, Западной Африки, Австралии, а также север Новой Зеландии.

РИСУНОК 20

ЗНАЧЕНИЕ БИОРАЗНООБРАЗИЯ ЛЕСОВ ДЛЯ РАЙОНОВ УТРАТЫ ТЕСНОГО ПОКРОВА (2000–2018 ГОДЫ), (ВКЛАД КАЖДОГО ОБЪЕКТА В РАСПРЕДЕЛЕНИИ ОБИТАЮЩИХ В НИХ ЛЕСНЫХ ВИДОВ МЛЕКОПИТАЮЩИХ, ПТИЦ, ЗЕМНОВОДНЫХ И ХВОЙНЫХ РАСТЕНИЙ)

Back

Сохранность биоразнообразия лесов. На рисунке 21 показана сохранность биоразнообразия лесов, иллюстрирующая влияние изменения лесов и плотности популяций по видовому составу; он был составлен на основе моделирования взаимосвязи между антропогенным давлением и изменением видового состава. Как и ожидалось, в меньшей степени сохранили свое первоначальное состояние районы с высокой плотностью населения и интенсивным сельскохозяйственным использованием земель, например, Европа, а также некоторые районы Бангладеш, Китая, Индии и Северной Америки. Также к числу районов с весьма значительной утратой первоначального состояния биоразнообразия были отнесены Южная Австралия, прибрежные районы Бразилии, Мадагаскар, Южная Африка и Северная Африка.

РИСУНОК 21

СОХРАННОСТЬ БИОРАЗНООБРАЗИЯ ЛЕСОВ (2018 ГОД)

Back

Наложение показателей для планирования природоохранных действий. Показатели значимости для биоразнообразия и сохранности используются при формировании политики и планировании практических мероприятий в области сохранения этого биоразнообразия взаимодополняющим образом. Защита районов, имеющих большое значение, важна, поскольку их утрата увеличивает риск исчезновения видов. Защита районов с высокой степенью сохранности важна для поддержания функционирования экосистем, сохранения устойчивости местных общин к воздействию таких внешних факторов, как изменение климата, и содействия смягчению влияния изменения климата (Steffen et al., 2015).

Наложение показателей значимости и сохранности (рисунок 22) позволяет выделить районы с высокими значениями обоих показателей, например в Северных Андах и Центральной Америке, на юго-востоке Бразилии, в отдельных районах бассейна реки Конго, на юге Японии, в Гималаях, а также в различных частях Юго-Восточной Азии и Новой Гвинеи (рисунок 23). Другие районы выделяются высокими значениями только одного показателя. В Европе, например, большие районы исходной сохранности биоразнообразия преобладают на северовостоке, а районы с высоким значением для биоразнообразия – на юге (рисунок 23D).

РИСУНОК 22

ДВУМЕРНАЯ КАРТА ЗНАЧЕНИЯ БИОРАЗНООБРАЗИЯ ЛЕСОВ И ИХ СОХРАННОСТИ В ЛЕСНЫХ БИОМАХ (2018 ГОД)

Back

РИСУНОК 23

ДЕТАЛЬНЫЕ ДВУМЕРНЫЕ КАРТЫ ЗНАЧЕНИЯ БИОРАЗНООБРАЗИЯ ЛЕСОВ И ИХ СОХРАННОСТИ В ЛЕСНЫХ БИОМАХ (2018 ГОД): (А) ЧАСТИ ЦЕНТРАЛЬНОЙ И ЮЖНОЙ АМЕРИКИ; (В) ЦЕНТРАЛЬНАЯ И ЗАПАДНАЯ АФРИКА; (С) КИТАЙ И ЮГО-ВОСТОЧНАЯ АЗИЯ; (D) ЗАПАДНАЯ ЕВРОПА

Back

Такие двумерные карты дают информацию, необходимую для планирования мероприятий по сохранению. Например, ландшафты с высокими показателями значимости, но низкими показателями сохранности могут быть пригодными объектами для проведения работы по восстановлению. Для ландшафтов с высокими показателями как сохранности, так и значимости характерна относительно высокая плотность географически ограниченных аборигенных видов, и в силу этого может быть полезным обеспечить их сохранность на основе широкомасштабных мер политики или мер по сохранению в масштабах того или иного объекта, например, путем создания охраняемых районов. В соответствующих экологических зонах уже довольно значительная доля лесов отнесена к охраняемым районам (см. главу 6, Сохранение и устойчивое использование лесов и их биоразнообразия), однако районы, которые еще не являются охраняемыми, следует рассматривать в качестве первоочередных в плане расширения охраняемых районов; в качестве примера таких районов можно отметить горные леса Северных Анд.

Приведенные здесь материалы также применимы к мерам международной и национальной политики, включая национальные стратегии и планы действий по сохранению биоразнообразия в рамках КБР. Кроме того, карты динамики значения для биоразнообразия лесов или утраты исходной сохранности можно использовать для отслеживания хода работы по достижению целей и решению задач, например Айтинской целевой задачи 5 (утрата и деградация среды обитания), Айтинской целевой задачи 11 (районы, имеющие особо важное значение для биоразнообразия) и Айтинской целевой задачи 12 (предотвращение исчезновения или сокращения угрожаемых видов). Данные по сокращению площади лесов в увязке с биоразнообразием можно также использовать при составлении национальных планов сокращения масштабов обезлесения и деградации лесов, а также при формировании инвестиционной политики.

Скоро появится возможность разработать набор инструментов, сочетающий данные дистанционного зондирования с алгоритмами, предназначенными для моделирования в реальном масштабе времени сокращения площади лесов и его последствий для биоразнообразия, что позволит оперативно принимать меры на местах. В этих целях в рамках платформы “Глобальный мониторинг лесов” были сведены воедино показатели значимости утраты исходной сохранности для биоразнообразия и собственно биоразнообразия (www.globalforestwatch.org).

Определение тенденций динамики лесных популяций позвоночных

В глобальных процессах постановки целей и мониторинга хода работы в качестве косвенного показателя биоразнообразия обычно используется показатель площади лесов; например, основным показателем Айтинской целевой задачи 5 является снижение к 2020 году темпов сокращения площади лесов и других природных сред как минимум наполовину. Однако в проведенном недавно исследовании (Green et al., 2019a,b) ставится под сомнение постулат о том, что изменение площади лесов является надежным косвенным индикатором тенденций динамики лесных популяций позвоночных.

В этом исследовании использовались ряды динамики плотности заселения, взятые из базы данных “Живая планета” (Living Planet) (ZSL и WWF, 2014) по 1668 популяциям лесных позвоночных для оценки возможного влияния изменений древесного покрова на размеры популяций лесных позвоночных. Для оценки изменения древесного покрова за 1982–2016 годы использовались спутниковые изображения. Повторный анализ был проведен по 175 популяциям “исключительно лесных видов”, которые обитают только в лесах.

Анализ всего массива данных глобального уровня не выявил статистически значимой зависимости между изменением площади древесного покрова и изменением популяций обитающих в лесах или исключительно лесных видов позвоночных. Поэтому, представляется, что в глобальном масштабе в отношении лесных популяций позвоночных не выявлено устойчивой зависимости их численности от изменения площади древесного покрова в районах их обитания. В районах, где площадь древесного покрова увеличивается, не обязательно происходит восстановление других видов лесного биоразнообразия, возможно в связи с отрицательными факторами, не связанными с утратой среды обитания. Однако на местном уровне в ряде конкретных случаев такая статистически значимая зависимость прослеживается. Было установлено, что годовые показатели плотности заселения 40 из 175 исключительно лесных видов изменяются в прямой зависимости от изменения площади древесного покрова, а показатели по другим видам изменялись в обратной зависимости или независимо от его изменения. При этом учитывался сдвиг по времени между изменением площади древесного покрова и численностью популяции, поскольку последствия изменения среды обитания начинают отражаться на лесных позвоночных лишь через несколько лет. В литературе с исходными данными по этим исключительно лесным видам упоминаются и другие факторы, определяющие размер популяций видов на местном уровне (см., например, врезку 20); это указывает на необоснованность использования в качестве косвенного показателя изменения популяций позвоночных только показателей изменения лесного покрова.

ВРЕЗКА 20

ПОПУЛЯЦИИ ПРИМАТОВ В ЛЕСАХ, ВОССТАНАВЛИВАЕМЫХ НА МЕСТЕ БЫВШИХ СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННЫХ УГОДИЙ В КОСТА-РИКЕ

Национальный парк “Санта Роса” в Коста-Рике был создан в 1971 году на месте бывших пастбищных угодий. После его создания в 1971 году в его пределах запрещена охота, вмешательство человека и рубка леса, в результате этого бывшие пастбищные угодья превращаются в леса.

Длительное наблюдение за популяциями колумбийского ревуна (Alouatta palliata) и белоплечего капуцина (Cebus capucinus) свидетельствует о восстановлении их популяций в связи с воспроизводством лесов (рисунок A), однако выявлены и другие влияющие на размер популяции факторы помимо площади и состояния лесов (Fedigan and Jack, 2012; Green et al., 2019a). Капуцины способны заселять сравнительно молодые лесные участки, и самые свежие данные обследований в Национальном парке показали, что популяция неуклонно растет с 1980-х годов. Однако ревуны предпочитают более зрелые леса (не менее 60 лет), а стабилизация численности популяции начиная с 1990-х годов указывает на то, что она достигла оптимальной величины в Национальном парке.

РИСУНОК A

ПОПУЛЯЦИИ ОБЕЗЬЯН В НАЦИОНАЛЬНОМ ПАРКЕ “САНТА РОСА”, КОСТА-РИКА

Back

Коаты Жоффруа (Ateles geoffroyi) также обитают в Национальном парке, но только в крупных массивах старых деревьев (не менее 100–200-летнего возраста). Может потребоваться несколько десятилетий для того, чтобы популяция этого вида увеличилась в соответствии с увеличением площади лесного покрова и достижением деревьями зрелости.

Back

Разработка индекса численности исключительно лесных видов. В рамках исследования биоразнообразия лесных позвоночных, которое описано выше, Green et al. (2019a) разработан индекс численности популяций исключительно лесных видов, который может стать одним из глобальных показателей тенденций биоразнообразия на ярусах лесов ниже крон. Этот индекс был разработан на основе информации по исключительно лесным видам, имеющимся в системе показателей “Живая планета” (ZSL and WWF, 2014), с помощью которых отслеживаются средние показатели изменений плотности тысяч популяций позвоночных по всему миру. Около 75 процентов исключительно лесных видов обитают в тропических лесах, имеющих самое большое биоразнообразие в мире.

За период 1970–2014 годов индекс численности исключительно лесных видов снизился на 53 процента, с исходного показателя 1,0 до 0,47 (рисунок 24); это указывает на то, что численность 455 популяций исключительно лесных видов в совокупности сократилась за этот период в среднем более чем наполовину, а годовые темпы сокращения составили 1,7 процента. Этот показатель был сопоставим по млекопитающим, амфибиям и рептилиям и, в меньшей степени, – по птицам, особенно в лесах умеренного пояса. Снижение этого индекса было наиболее значительным в период 1970–1976 годов, а затем темпы сокращения замедлились. В последние два года рассматриваемого периода количество видов, популяции которых увеличиваются, превысило количество видов, популяции которых сокращаются. Однако нет уверенности в том, является ли это изменение направленности тенденции признаком существенного улучшения ситуации с плотностью популяций исключительно лесных видов в долгосрочном плане, поскольку раньше после периодов улучшения наступал период сокращения численности. По отдельным видам как в тропических, так и в умеренных лесах наблюдалось сочетание позитивных, нейтральных и негативных тенденций, причем негативные тенденции наблюдались чаще в первой группе, а позитивные – во второй.

РИСУНОК 24

ОБЩЕЕ СНИЖЕНИЕ ИНДЕКСА ЧИСЛА ВИДОВ, ЗАВИСЯЩИХ ОТ ЛЕСОВ ПО 268 ВИДАМ ЛЕСНЫХ ПОЗВОНОЧНЫХ (455 ПОПУЛЯЦИЙ) (1970–2014 ГОДЫ)

Back

Индекс численности исключительно лесных видов мог бы оказаться полезным в качестве дополнения к существующим индикаторам мониторинга хода работы по достижению ЦУР 15, реализации глобальной рамочной программы КБР в области биоразнообразия на период после 2020 года и достижению целей Парижского соглашения. Партнерство по индикаторам биоразнообразия (2018 год) предлагает этот индикатор в качестве одного из средств определения хода работы по решению Айтинских целевых задач 5, 7 и 12.

Влияние охоты на диких животных на биоразнообразие лесов. Неустойчивая и нерегулируемая охота на диких животных является одним из главных факторов утраты биоразнообразия, уступающим по своему влиянию только сельскому хозяйству (Maxwell et al., 2016) (см. также главу 5, Обращение вспять процессов обезлесения и деградации лесов). Согласно глобальному метаанализу информации об угрозах по 8688 видам животных, включенных в Красный список находящихся под угрозой исчезновения видов МСОП (IUCN, 2019a), показатель относительной плотности тропических млекопитающих и птиц в районах, где ведется охота, был, соответственно, на 83 и 58 процентов ниже, чем в районах, где охота не ведется (Benítez-López et al., 2017). Почти 20 процентов включенных в Красный список находящихся под угрозой исчезновения (находящиеся в критической опасности; исчезающие или в уязвимом положении) и близких к этому видов находятся под угрозой в связи с охотой (Maxwell et al., 2016); в их число входит и более 300 видов млекопитающих (Ripple et al., 2016). Особенно уязвимы в плане охоты крупные виды, которые размножаются медленно и восстанавливаются долго (Ripple et al., 2015); поэтому в совокупности видов позвоночных в лесах, где ведется охота, выше доля более мелких видов, например крыс, птиц и белок. В условиях массовой охоты леса могут быть доведены до такого состояния, когда деревья есть, а крупных животных нет – это называется “синдромом пустого леса” (Redford, 1992). В тропических лесах охота ведется чаще всего на плодоядных млекопитающих, и сокращение или исчезновение популяций этих видов и крупных птиц, а также некоторых видов рыб в пойменных лесах может иметь серьезные последствия для распространения семян, выживания и восстановления лесов (Galetti et al., 2008; Peres et al., 2016; Gardner et al., 2017). Таким образом, в регионах, где высока доля видов деревьев с крупными семенами, которые распространяются животными, например, в Африке, Азии и неотропических регионах, исчезновение или сокращение численности лесных позвоночных может привести к сокращению разнообразия древесных видов (Poulsen, Clark and Palmer, 2013; Bello et al., 2015; Osuri et al., 2016). С другой стороны, во многих странах с большой площадью лесного покрова устойчивая и неистощительная охота на диких животных может стать источником дохода и одним из важных видов рекреационной деятельности и, следовательно, одним из стимулов к сохранению лесов (см., например, Reimoser, 2000; Bengston, Butler and Asah, 2008) (см. также раздел Устойчивая охота и рациональное использование ресурсов дикой природы в главе 6).

Лесные генетические ресурсы – наследственные материалы лесных деревьев и других видов древесных растений (кустарниковых, пальмовых и бамбуковых), которые имеют фактическую или потенциальную хозяйственную, экологическую, научную или общественную ценность (ФАО, 2014b). В самом первом докладе “Состояние лесных генетических ресурсов в мире” (FAO, 2014a) собрана информация, представленная 86 странами, на которые приходится 85 процентов площади лесов мира. Эти страны представили информацию по почти 8000 видам древесных, кустарниковых, пальмовых и бамбуковых, из которых 2400 видов активно используется для получения лесной продукции или услуг.

Согласно представленной информации, в целом почти 1000 видов сохраняется in situ и 1800 видов – ex situ (обсуждение сравнительных преимуществ каждого вида сохранения см. во врезке 21). Основной объем работы по сохранению лесных генетических ресурсов in situ осуществляется за пределами охраняемых районов на разного рода общественных, частных и находящихся в традиционной собственности участках земли, особенно в лесах, используемых многоцелевым образом. Возможно, наличие данных о сохранении ex situ большего числа видов, чем in situ, объясняется тем, что работа по сохранению ex situ, как правило, лучше задокументирована, чем работа по сохранению in situ. К тому же страны по-разному истолковывают понятие сохранения in situ. Только факт присутствия того или иного вида в охраняемом районе может иногда отражаться в докладах как сохранение in situ, хотя охраняемые районы, как правило, создаются не для сохранения лесных генетических ресурсов, а для сохранения среды обитания или дикой природы.

Программами улучшения деревьев во всем мире охвачено более 700 видов, при этом главное внимание уделяется свойствам, представляющим коммерческий интерес, например, скорости роста, свойствам древесины, а также сопротивляемости вредителям и болезням или переносимости их воздействия. Однако в последнее время в рамках программ селекции древесных растений все больше внимания уделяется таким связанным с изменением климата свойствам, как экологическая пластичность и засухоустойчивость (ФАО, 2014b).

На глобальном уровне поставки генетического материала деревьев для выращивания саженцев осуществляются в основном на основе неулучшенных семян, собираемых в лесонасаждениях, однако в разных регионах и странах применяются самые разные источники и методы получения древесного генетического материала. Иногда большинство высаживаемых в лесном секторе саженцев выращивается из улучшенных семян, а иногда почти все семена собираются в лесах или на плантациях неизвестного происхождения или с отдельных деревьев на сельскохозяйственных угодьях (ФАО, 2014b). Обеспеченность семенами деревьев бореального, умеренного поясов и быстро растущих деревьев тропического и субтропического поясов в большинстве случаев достаточна для закладки новых лесов, однако обеспеченность семенами многих деревьев ценных тропических лиственных пород и деревьев, используемых в агролесоводческих системах, часто недостаточна для удовлетворения потребностей (Koskela et al., 2014). В последнее время, в связи с расширением работы по лесовосстановлению растет потребность в семенах аборигенных видов деревьев, и в ходе многих проектов лесовосстановления уже возникают проблемы с получением достаточных объемов семян хорошего физиологического и генетического качества для обеспечения этой работы (Jalonen et al., 2017).

В 2019 году ФАО начала подготовку второго доклада “Состояние лесных генетических ресурсов в мире”, который планируется представить в 2023 году. Ожидается, что эта вторая глобальная оценка поможет лучше осознать существующие пробелы в знаниях и обратить особое внимание на важность получения более точной информации и данных о лесных генетических ресурсах для совершенствования рационального использования этих ресурсов на национальном, региональном и глобальном уровнях (см., например, врезку 22).

ВРЕЗКА 22

ОЦЕНКА УГРОЗ СОХРАНЕНИЮ ГЕНЕТИЧЕСКИХ РЕСУРСОВ ПРОДОВОЛЬСТВЕННЫХ ДРЕВЕСНЫХ ВИДОВ В БУРКИНА-ФАСО

Агролесоводческие парковые зоны являются традиционными во многих частях Африки к югу от Сахары. Деревья, которые используют в этих парковых зонах фермеры, обеспечивают сельские общины дикими плодами, орехами и овощами, особенно в межурожайные периоды, а также в периоды затяжных засух. К сожалению, многим продовольственным древесным видам угрожают чрезмерная эксплуатация, пожары и изменение климата.

Для улучшения работы по сохранению генетических ресурсов этих древесных видов в Буркина-Фасо ученые из “Байоверсити интернэшнл” и сотрудничающие с ними исследователи разработали территориально привязанную модель, учитывающую целый комплекс угроз, для прогнозирования мест, где существующие и перспективные угрозы могут оказать негативное влияние на древесные популяции (Gaisberger et al., 2017)^I. В рамках этого исследования изучено 16 продовольственных древесных видов с учетом их важности для рационов питания местных общин и наличия данных об их распространенности (что является важнейшим элементом разработки моделей территориального распределения): баобаб (Adansonia digitata), аннона сенегальская (Annona senegalensis), баланитес египетский (Balanites aegyptiaca), бомбакс ребристый (Bombax costatum), босция сенегальская (Boscia senegalensis), детар сладкий (Detarium microcarpum), ланнея мелкоплодная (Lannea microcarpa), паркия Клаппертона (Parkia biglobosa), Senegalia macrostachya, акация сенегальская (Senegalia senegal), марула (Sclerocarya birrea), стрихнос колючий (Strychnos spinosa), тамаринд (Tamarindus indica), дерево ши (вителлаáрия удивительная) (Vitellaria paradoxa), ксимения американская (Ximenia americana) и зизифус мавританский (Ziziphus mauritiana). Некоторые из них распространены на огромных пространствах (например, Parkia biglobosa), а другие дают разнообразные съедобные продукты (например, листья, семена и мякоть Adansonia digitata).

С помощью этой модели на основе сочетания информации из наборов данных в свободном доступе, моделей распределения видов, климатических моделей и результатов опросов специалистов определены пригодные для изучаемых видов среды обитания в современных и будущих условиях. Представляется, что в краткосрочной перспективе самыми серьезными из шести выявленных основных угроз являются чрезмерная эксплуатация и перепрофилирование угодий на производство хлопка, а изменение климата было определено как основная угроза в долгосрочном плане для 14 из 16 изученных древесных видов. Исследование также показало, что все 16 видов сталкиваются с серьезными угрозами в большинстве мест их распространения в Буркина-Фасо, что указывает на необходимость принятия срочных мер для сохранения этих видов и их генетических ресурсов в стране.

Определение тех районов, где большое генетическое разнообразие того или иного вида сочетается с высокими уровнями угроз, позволяет более эффективно прорабатывать меры по сохранению и использовать ограниченные ресурсы для поддержания генетического разнообразия древесных популяций по всему их ареалу. Например, Parkia biglobosa подвергается серьезной угрозе в центральных районах Буркина-Фасо в результате чрезмерной эксплуатации (рисунок Aa), и там следует способствовать проведению защитных и лесовосстановительных мероприятий, поскольку этот вид произрастает в тех районах, где прогнозируется сохранение благоприятных условий в будущем. Популяции Parkia biglobosa вдоль северных границ ареала распространения этого вида подвергаются серьезной угрозе в связи с изменением климата (рисунок Ab), и ценные источники семян в этом районе могут быть утрачены, если не будет организован их сбор и посадка в более пригодных климатических зонах, а также их сохранение ex situ. Исследование генотипов по всему ареалу распространения дало важную информацию для понимания пространственногенетической структуры популяций P. biglobosa в Западной Африке (Lompo et al., 2018). Сравнение карт угроз с их географической привязкой, составленных Gaisberger et al. (2017), и карты генетического разнообразия Буркина-Фасо, составленной по материалам Lompo et al. (2018) (рисунок B), позволяет выявить эти генетически обособленные популяции древесных, подвергающиеся риску, в отношении которых необходимо проводить работу по сохранению в первоочередном порядке. Эту информацию можно также использовать для определения направленности работы по лесонасаждению.

РИСУНОК A

ПРОГНОЗИРУЕМЫЕ УРОВНИ УГРОЗЫ ДЛЯ ПАРКИИ КЛАППЕРТОНА (PARKIA BIGLOBOSA) В БУРКИНА-ФАСО В РЕЗУЛЬТАТЕ A) ЧРЕЗМЕРНОЙ ЭКСПЛУАТАЦИИ И B) ИЗМЕНЕНИЯ КЛИМАТА

Back

РИСУНОК B

ОТДЕЛЬНЫЕ ГЕНЕТИЧЕСКИЕ КЛАСТЕРЫ ПАРКИИ КЛАППЕРТОНА (PARKIA BIGLOBOSA) В БУРКИНА-ФАСО

Back

Back

Работа по решению Айтинской целевой задачи 12, предусматривающей предотвращение исчезновения известных видов, находящихся под угрозой исчезновения, и улучшению их сохранности, ведется медленно.

В таблице 3 в обобщенном виде представлен статус уязвимости лесных растений, животных и грибов, оценка которых была представлена в Красном списке МСОП, по состоянию на декабрь 2019 года (IUCN, 2019a).

ТАБЛИЦА 3

СТАТУС УЯЗВИМОСТИ ЛЕСНЫХ РАСТЕНИЙ, ЖИВОТНЫХ И ГРИБОВ, ОЦЕНКА КОТОРЫХ БЫЛА ПРЕДСТАВЛЕНА В КРАСНОМ СПИСКЕ МСОП, ПО СОСТОЯНИЮ НА ДЕКАБРЬ 2019 ГОДА

Back

Глобальный индекс “живой планеты”, рассчитанный на основе данных по 16 704 популяциям 4005 видов по всему миру, показывает, что с 1970 по 2014 год размеры популяций позвоночных в целом сократились на 60 процентов (WWF, 2018). Индекс количества исключительно лесных видов, составленный по сходному принципу, за тот же период снизился на 53 процента (рисунок 24); это указывает на растущий риск того, что 268 видов лесных позвоночных могут исчезнуть.

Работа по решению Айтинских целевых задач 13 (поддержание генетического разнообразия культивируемых растений, сельскохозяйственных и домашних животных и их диких сородичей) и 16 (осуществление Нагойского протокола регулирования доступа к генетическим ресурсам и совместного использования на справедливой и равной основе выгод от их применения) идет лучше. По состоянию на январь 2020 года:

• ▸ Нагойский протокол ратифицирован 122 Договаривающимися Сторонами, включая ЕС (на 74 процента больше, чем в 2016 году) (КБР, 2020a);

• ▸ 95 стран и ЕС представили в Центр обмена информацией по вопросам доступа и распределения выгод (ДРВ) промежуточные национальные доклады об осуществлении Нагойского протокола (CBD, 2020b);

• ▸ 44 страны, представившие в 2018 году доклады о ходе работы, сообщили о выполнении (в среднем) двух третей мероприятий, предусмотренных Глобальным планом действий по сохранению, рациональному использованию и развитию лесных генетических ресурсов (врезка 23);

• ▸ совершенствованию регионального сотрудничества в целях сохранения лесных генетических ресурсов в Европе способствовало принятие общеевропейской стратегии (врезка 24); и

• ▸ 146 Сторон ратифицировали Международный договор о генетических ресурсах растений для производства продовольствия и ведения сельского хозяйства (FAO, 2019d).

ВРЕЗКА 24

РАЗРАБОТКА РЕГИОНАЛЬНОЙ СТРАТЕГИИ СОХРАНЕНИЯ ЛЕСНЫХ ГЕНЕТИЧЕСКИХ РЕСУРСОВ В ЕВРОПЕ

Ареалы многих древесных видов простираются через большие географические районы со значительными экологическими различиями. Эти ареалы зачастую охватывают многие страны, где применяются разные лесохозяйственные приемы, существуют разные структуры собственности и административные структуры. По этим причинам лесопользование и сохранение лесных генетических ресурсов осуществляется по-разному в разных частях ареала того или иного вида.

Работа по сохранению in situ генетического разнообразия древесных видов Европы и выработка региональных стратегий сохранения генетических ресурсов лесных деревьев издавна затрудняется разными представлениями стран относительно того, как необходимо рационально использовать популяции или массивы деревьев, на которых предполагается осуществлять меры по сохранению, а также недостатками в плане документального оформления.

Для решения этой проблемы Европейская программа по лесным генетическим ресурсам (EUFORGEN, www.euforgen.org), которая представляет собой совместный механизм в рамках процесса “Леса Европы” (Forest Europe, без даты публикации), разработала минимальные общие требования к единицам хранения для целей сохранения генетического материала лесных деревьев, в которых установлены критерии того, как эти единицы хранения следует документально оформлять и обращаться с ними (Koskela et al., 2013). Данные по этим единицам хранения с геопривязкой собираются в Европейской информационной системе по лесным генетическим ресурсам (EUFGIS, http://portal.eufgis.org), что позволяет выявлять пробелы в работе по сохранению как на национальном, так и региональном уровнях (Lefèvre et al., 2013) и проводить анализ ожидаемого влияния изменения климата на эти единицы хранения образцов генетического разнообразия лесных деревьев в Европе (Schueler et al., 2014).

На основе этой информации Европейская программа по лесным генетическим ресурсам (EUFORGEN) подготовила общеевропейскую стратегию сохранения лесных генетических ресурсов (de Vries et al., 2015). В ходе этой работы был определен минимальный целевой показатель сохранения регионального уровня для каждого древесного вида путем деления ареала его распространения на более мелкие географические районы по странам и по восьми основным экологическим зонам Европы. Эта стратегия нацелена на формирование не менее одной единицы хранения для каждой экологической зоны, где тот или иной вид присутствует в той или иной стране; это обеспечивает системный охват всех стран и экологических зон по всему ареалу вида (исключая случаи недоработок в деле сохранения). Европейская программа по лесным генетическим ресурсам также выработала рекомендации по учету последствий изменения климата в работе по сохранению генетических ресурсов лесов (Kelleher et al., 2015).

По состоянию на декабрь 2019 года в EUFGIS имелись данные по 3593 единицам хранения образцов генетического разнообразия и 108 древесным видам в 35 странах (см., например, рисунок A). Эта база данных постоянно обновляется, и EUFORGEN регулярно отслеживает осуществление региональной стратегии сохранения.

РИСУНОК A

СОХРАНЯЕМЫЕ ГЕНЕТИЧЕСКИЕ ЕДИНИЦЫ (420) СОСНЫ ОБЫКНОВЕННОЙ (PINUS SYLVESTRIS) В РАМКАХ АРЕАЛА ВИДА В ЕВРОПЕ

Back

Этот региональный механизм сотрудничества способствовал тому, что многие страны улучшили работу по рациональному использованию лесных генетических ресурсов. Он также содействовал улучшению партнерских связей между специалистами, владельцами лесов, управленцами и широким кругом специалистов и организаций, занимающихся вопросами биоразнообразия, в деле поиска новых путей совершенствования вклада продуктивных лесов и охраняемых районов в сохранение генетических ресурсов лесных деревьев.

Back

Значительная часть человечества тем или иным образом взаимодействует с лесами и имеющимся в них биоразнообразием, и все люди пользуются функциями, которые выполняют различные составляющие этого биоразнообразия, участвующие в кругообороте углерода, воды и питательных веществ, которые также связаны с производством продовольствия.

Связи людей с биоразнообразием лесов в разных регионах и разных странах различны, они также в значительной степени отличаются в зависимости от контекста – начиная с охраняемых районов, где ограничена деятельность человека, окультуренных и пастбищных ландшафтов, городов и крупных городских центров и заканчивая крупнейшими городами мира. В настоящей главе рассматриваются блага, которые человечество получает от лесов, в плане средств к существованию, продовольственной безопасности и здоровья людей.

В развивающихся и развитых странах всех климатических зон жизнь и источники средств к существования населяющих леса общин самым непосредственным образом зависят от возможностей использования продуктов, получаемых за счет лесных ресурсов, в виде продовольствия, кормов, крова, энергии, лекарств и средств получения дохода. Другие группы населения сельских районов, большая часть которых населяет ландшафты, представляющие собой сочетание лугопастбищных, сельскохозяйственных угодий и древесного покрова, часто участвуют в производственносбытовых цепочках биоразнообразия лесов: например, собирают древесную и недревесную продукцию в близлежащих лесах для личного потребления или на продажу, или участвуют в производстве или переработке лесной продукции (Zhang and Pearse, 2011). Представленные ниже примеры дают некоторое представление о количестве людей, средства к существованию которых (частично) связаны с лесами, однако точной оценки численности зависящего от лесов населения в настоящее время нет (врезка 25).

В развивающихся странах топливная древесина (дрова и древесный уголь) особенно важны как для домашнего использования, так и для продажи; по оценкам, порядка 880 миллионов человек по всему миру часть своего времени тратят на сбор дров или производство древесного угля (FAO, 2017a). Более 40 миллионов человек (1,2 процента рабочей силы мира) участвуют в коммерческой деятельности, связанной с топливной древесиной и древесным углем, для снабжения городских центров. В 2011 году реализованные по всему миру доходы от производства топливной древесины составили 33 млрд долл. США. Поэтому крайне важно обеспечить устойчивость ее производства.

На древесную и недревесную лесную продукцию (НДЛП) приходится примерно 20 процентов доходов домохозяйств сельских районов в развивающихся странах со средней и хорошей доступностью лесных ресурсов (Angelsen et al., 2014). С учетом прямого, косвенного создания рабочих мест и рабочих мест в сфере их обеспечения, формальный лесной сектор обеспечивает, по некоторым оценкам, 45 миллионов рабочих мест во всем мире, а доходы от такой работы превышают 580 млрд долл. США в год (ФАО, 2018b). Мелкие и средние лесохозяйственные предприятия (МСЛП) обеспечивают около 20 миллионов рабочих мест, и объем их производства составляет 130 млрд долл. США в год. В целом по миру учтенная стоимость полученной НДЛП в 2015 году составила почти 8 млрд долл. США (FAO, 2020). Скорее всего, эти оценки значительно ниже фактических показателей, поскольку большая часть лесного сектора мира представляет собой неформальную хозяйственную деятельность и не учитывается должным образом в статистике стран.

Доходы неформального сектора, определяемого как некоммерческие, ведущие натуральное хозяйство или нерегулируемую и несообщаемую деятельность малые предприятия, в 2011 году оценивались в 124 млрд долл. США, а количество занятых в нем – в 41 миллион человек (ФАО, 2014c). НДЛП имеет особую важность для этого сектора, поскольку является источником продовольствия, доходов и разнообразия питания для сотен миллионов человек во всем мире, особенно женщин, детей, безземельных фермеров, коренного населения и других лиц, находящихся в уязвимом положении (см. врезку 25 и ФАО, 2018b). Заготовка продовольствия, лекарственных растений, материалов для ремесел, других видов НДЛП и топливной древесины представляет собой один из значительных компонентов вклада женщин в источники средств существования домохозяйств. В некоторых отдаленных районах продажа НДЛП является для женщин единственным источником денежных средств (Shackleton et al., 2011).

В экономике сельских районов растет доля доходов от таких не связанных с потреблением биоразнообразия лесов видов деятельности, как активный отдых и туризм (Hegetschweiler et al., 2017). По оценкам, ежегодное число посещений охраняемых районов, многие из которых заняты лесами, составляет около 8 миллиардов, а связанные с эти расходы в странах оцениваются примерно в 600 млрд долл. США в год (Balmford et al., 2015).

Кроме того, биоразнообразие лесов может стать подспорьем для сотен миллионов людей в качестве источника продовольствия, энергоресурсов и дохода в трудные времена (Sunderlin et al., 2005), хотя некоторые авторы (например, Paumgarten, Locatelli and Witkowski, 2018) отмечают, что значение этой функции может носить ограниченный характер в силу сезонных колебаний и снижения доступности в периоды экстремальных явлений.

Городское население издавна пользуется разнообразной древесной и НДЛП, начиная с бумаги и мебели и заканчивая грибами, лесными плодами и дичью. Значительная часть малообеспеченного городского населения использует дрова и древесный уголь для приготовления пищи, особенно в Африке (см., например, Mulenga, Tembo and Richardson, 2019). В более богатых странах городские жители проявляют растущий интерес к продовольствию, косметическим средствам и другой продукции лесов, о чем свидетельствует появление на полках супермаркетов или использование в рецептах ведущих кулинаров мира продуктов таких лесных видов, как пальма асаи (Euterpe oleracea) и баобаб (Adansonia digitata) (см., например, McDonell, 2019). Кроме того, растет число экономически обеспеченных людей в развитых и развивающихся странах, которые предпочитают проживать определенную часть времени в лесных районах, главным привлекательным свойством которых является биоразнообразие. Такое явление иногда называют миграцией в привлекательные районы (Gosnell and Abrams, 2011).

Коренные народы особенно зависят от биоразнообразия лесов в плане своих источников средств к существованию, однако эта взаимосвязь претерпевает изменения в условиях расширения их связей с денежной экономикой стран и мира. Районы, которыми управляют коренные народы, в настоящее время занимают примерно 28 процентов поверхности суши в мире; к ним относятся некоторые девственные леса, а также многочисленные очаги биоразнообразия (Garnett et al., 2018). Общины коренных народов зачастую имеют глубокие культурные и духовные связи с лесными землями своих предков и являются носителями накопленных столетиями знаний о биоразнообразии (Verschuuren and Brown, 2018); существует опасность того, что значительная часть этого наследия может быть утрачена (Camara-Leret, Fortuna and Bascompte, 2019). При проведении экономических оценок зачастую упускается из виду такой компонент, как нематериальное влияние лесов и их биоразнообразия на самобытность и благополучие народов.

Беднейшие слои населения мира в той или иной степени зависят от лесов (Sunderlin et al., 2005; Camara-Leret, Fortuna and Bascompte, 2019), однако в целом они в большей мере зависят от биоразнообразия и экосистемных услуг, чем более состоятельное население (Reid and Huq, 2005; CBD, 2010b). В странах с низким и средним уровнем доходов в районах, где наиболее высоки показатели лесного покрова и биоразнообразия, плотность народонаселения, как правило, низка, однако велики масштабы нищеты (Fisher and Christopher, 2007). По оценке ФАО (2018b), 252 миллиона человек, проживающих в лесах и на прилегающих к ним территориях, живут менее, чем на 1,25 долл. США в день. В целом, около 63 процентов этих бедных слоев населения сельских районов проживало в Африке, 34 процента – в Азии и 3 процента – в Латинской Америке. Численность зависящих от лесов малоимущих жителей Латинской Америки составляет 8 миллионов человек (около 82 процентов сельского населения региона, живущего в условиях крайней нищеты).

Понимание взаимосвязи между нищетой и лесными ландшафтами имеет критически важное значение для предпринимаемых в мире усилий по борьбе с нищетой и сохранению биоразнообразия. Взаимодействие людей и лесов определяется комплексными, динамично меняющимися и иногда разнонаправленными силами (см., например, Busch and Ferretti-Gallon, 2017). Выявление причинно-следственных связей между социально-экономическими переменными и экологическими результатами – задача непростая (Ferraro, Sanchirico and Smith, 2019).

С одной стороны, сокращение масштабов нищеты и рост доходов могут привести к росту спроса на требующие больших земельных ресурсов товары и необходимости соответствующих производственных систем, а также стимулировать людей к преобразованию лесов в пастбища, пахотные угодья и населенные пункты. С другой стороны, рост доходов мог бы изменить структуру занятости, спровоцировав переход от требующих больших земельных ресурсов систем производства и рост спроса на рекреационные и экологические качества среды; это также могло бы способствовать укреплению способности и готовности людей сохранять природу. Влияние этих факторов регулируется и направляется учреждениями и политическими условиями (Deacon, 1995).

Исследования Alix-Garcia et al. (2013) в Мексике и Heß et al. (2019) в Гамбии по определению причинно-следственных связей между ростом доходов и обезлесением показали, что рост доходов в результате реализации программ обусловленного предоставления денежных средств и программ развития по инициативе общин приводит к повышению темпов утраты лесов. Результаты других исследований в Мексике и Уганде, напротив, показывают, что осуществление программ выплат за осуществление природоохранной деятельности положительно сказалось на снижении темпов обезлесения (Alix-Garcia et al., 2015, Jayachandran et al., 2017).

Состояние лесного покрова и масштабы нищеты зависят от целого ряда социально-экономических факторов, определяющих их взаимодействие. К этим факторам относятся расширение сельского хозяйства, рост народонаселения, транспортная инфраструктура, технологические изменения, доступность кредитов и мировая торговля. Одним из наглядных примеров такого взаимодействия является транспортная инфраструктура. Лесные ландшафты, как правило, находятся в отдаленных районах, плохо связаны с рынками сбыта производимой ими продукции и практически не обеспечены услугами как государственного, так и частного сектора; этот последний момент усугубляется тем, что многие лесные группы населения являются социально обособленными, например этнические меньшинства или коренные народы. Прокладка новых и модернизация существующих дорог могли бы снизить затраты на эксплуатацию лесных ресурсов, способствовать расширению рынков местной лесной продукции и в то же время открыть проживающим в лесных районах новые хозяйственные возможности и доступ к социальным услугам, снизив их зависимость от леса.

Проведенное в рамках подготовки настоящего доклада исследование Всемирного банка выявило значительное разнообразие взаимосвязей между показателями нищеты и лесного покрова (рисунок 25). В Центральной Африке высоки показатели как масштабов нищеты, так и лесного покрова, а во многих частях Европы и Северной Америки отмечаются низкие показатели масштабов нищеты и высокие показатели лесного покрова. В качестве конкретного примера приводится Малави, по которой имеются данные о масштабах нищеты на районном уровне (рисунок 26). Анализ данных картографирования свидетельствует о наличии отрицательной корреляции показателей нищеты и сохранности лесов – в южных районах страны плотность лесов (косвенный показатель сохранности) ниже, а масштабы нищеты выше.

РИСУНОК 25

СОВМЕЩЁННАЯ ДИАГРАММА ПОКАЗАТЕЛЕЙ ЛЕСНОГО ПОКРОВА И МАСШТАБОВ НИЩЕТЫ

Back

РИСУНОК 26

ЛЕСНОЙ ПОКРОВ, ПЛОТНОСТЬ ЛЕСНЫХ УЧАСТКОВ И НИЩЕТА В МАЛАВИ

Back

Такие результаты не дают возможности установить причинно-следственные связи, однако могут быть полезны при выработке приоритетных направлений мероприятий в рамках национальных планов и стратегий, нацеленных на получение положительных результатов как в плане развития, так и сохранения [природных ресурсов]. Выявлению причинно-следственных связей может помочь получение в будущем данных о масштабах нищеты с более подробной пространственной разбивкой – в идеале, с использованием комплексных критериев, лучше отражающих лесной контекст.

ФАО (2009) определяет продовольственную безопасность как состояние, когда все люди имеют постоянный физический, социальный и экономический доступ к достаточному количеству безопасного и питательного продовольствия для удовлетворения своих диетических потребностей и пищевых предпочтений для ведения активной и здоровой жизни. Исходя из этого определения, можно заключить, что продовольственная безопасность имеет четыре измерения: наличие, доступ, использование и стабильность.

Леса и деревья за пределами лесов (включая деревья в агролесоводческих системах, прочие деревья на сельскохозяйственных угодьях и деревья на не покрытых лесом сельских и городских ландшафтах) являются одной из составляющих всех четырех аспектов продовольственной безопасности, являясь источником питательного продовольствия, доходов, занятости, энергоресурсов и экосистемных услуг (FAO, 2013a; FAO, 2017b; ГЭВУ, 2017). Таким образом, истощение и деградация лесов могут иметь негативные последствия для продовольственной безопасности и питания. Масштабное преобразование лесов в другие формы землепользования, особенно на нужды сельского хозяйства, может повысить продовольственную безопасность живущих продукцией сельского хозяйства фермеров и общин в краткосрочной или среднесрочной перспективе, однако может также иметь негативные долгосрочные последствия для населения в плане состояния окружающей среды, средств к существованию и продовольственной безопасности; эти последствия затронут в первую очередь лесные общины; затронут они и население всех стран мира. Кроме того, совокупность долгосрочных последствий утраты биоразнообразия и экосистемных услуг в результате сокращения площади лесов может привести к снижению продуктивности сельского хозяйства. Поэтому вклад лесов в укрепление продовольственной безопасности и улучшение питания диктует необходимость уделять в большинстве стран более пристальное внимание мерам лесной политики.

Вклад лесов и деревьев в обеспечение четырех компонентов продовольственной безопасности

Наличие (фактическое или потенциальное присутствие продовольствия). Около миллиарда человек в мире в той или иной степени зависят от пищевых продуктов дикой природы, например мяса диких животных, съедобных насекомых, съедобных растительных продуктов, грибов и рыбы (Burlingame, 2000). Результаты некоторых исследований показывают, что в развивающихся странах такие домохозяйства, как правило, имеют самые низкие доходы (Angelsen et al., 2014). Хотя доля продовольствия лесного происхождения в общемировом потреблении, по оценкам, составляет менее 0,6 процента (ФАО, 2014c), для многих общин оно играет ключевую роль в обеспечении наличия богатых питательными веществами пищевых продуктов, важнейших витаминов и микроэлементов.

Леса и деревья вне лесов также обеспечивают наличие продовольствия, давая корм для скота как на выпасах, так и в виде фуража. Вклад кормов в обеспечение наличия продовольствия играет двоякую роль: скот дает мясо и молоко, а также обеспечивает сельскохозяйственное производство тягловой силой и навозом, что может повысить продуктивность хозяйства.

Экосистемные услуги лесов и деревьев в агролесоводческих и лесопастбищных системах поддерживают производство продукции сельского хозяйства, животноводства, лесного и рыбного хозяйства, обеспечивая регулирование водных ресурсов и микроклимата, теневую и ветровую защиту, защиту почв, кругооборот питательных веществ, биологическую борьбу с вредителями, а также опыление (Reed et al., 2017) (см., например, врезку 26 а также раздел Биоразнообразие лесов и устойчивое сельское хозяйство,). Их роль в противодействии изменению климата и снижении связанных с этим последствий чрезвычайно важна для обеспечения наличия продовольствия во многих районах (см. тематическое исследование 1 “Широкомасштабное восстановление засушливых земель в целях повышения устойчивости мелких фермерских и скотоводческих хозяйств Африки к воздействию внешних факторов” в главе 5).

Доступ к продовольствию. Как указывается в разделе 4.1 Блага, которые человек получает благодаря лесу и биоразнообразию, формальный и неформальный лесохозяйственный сектор (включая сбор, переработку и продажу леса, топливной древесины и НДЛП) является важным источником занятости и доходов, обеспечивая тем самым экономический доступ к продовольствию. Доля лесной продукции в денежных доходах домохозяйств может и не быть значительной на глобальном уровне, однако она по-прежнему является одним из критически важных элементов средств к существованию, продовольственной безопасности и питания для более 80 миллионов человек, занятых в формальном и неформальном лесохозяйственных секторах. Гарантированные права владения и пользования лесами и их ресурсами являются важнейшим элементом полной реализации экономических выгод от заготовки и продажи лесной продукции и, таким образом, продовольственной безопасности зависящего от лесов населения.

Данных с разбивкой по гендерному признаку мало, однако результаты исследований показывают, что в сельских районах женщинам принадлежит ведущая роль в устойчивой заготовке НДЛП, топливной древесины, при этом они круглый год получают доходы от их продажи (FAO, 2014d; ГЭВУ, 2017). Прилагаются определенные усилия для улучшения сбора данных по НДЛП, однако для более точной оценки того, где и для кого эти виды продукции играют ключевую роль в обеспечении продовольственной безопасности и питания, необходимо больше информации (FAO, 2017c).

Благодаря прочным связям с лесными общинами и их нацеленности на использование связанных с лесами средств к существованию, МСЛХП имеют беспрецедентные возможности для укрепления продовольственной безопасности и питания многих общин сельских районов. Реализация этих потенциальных возможностей зачастую будет зависеть от способности решать такие проблемы, как ограниченность местного кадрового потенциала, официальные нормативнорегулирующие акты, недостаточное развитие местных структур, отсутствие гарантий владения и пользования, а также от способности местных высших слоев населения реализовать эти выгоды.

Использование продовольствия (потребление достаточных объемов питательных веществ и энергии). Важнейшим способом обеспечения усвоения содержащихся в пищевых продуктах питательных веществ является кулинарная обработка; и примерно треть населения мира (2,4 миллиарда человек) использует для этого топливную древесину, а примерно каждый десятый человек в мире использует топливную древесину для кипячения и стерилизации воды, чтобы ее можно было безопасно использовать для питья и приготовления пищи (ФАО, 2014с). В качестве еще одного примера применения древесной продукции при использовании пищевых продуктов можно привести использование молотых семян моринги (Moringa oleifera), обладающих антибактериальными свойствами, для обеззараживания воды в домашних условиях (Delelegn, Sahile and Husen, 2018). Топливная древесина используется также в процессах консервирования пищевых продуктов, например, копчения и сушки, что позволяет создавать запасы продовольствия для использования в непродуктивные периоды и распространять их на большие расстояния.

Однако использование топливной древесины может иметь негативные последствия, включая деградацию лесов и опасность дыма для здоровья людей (врезка 27). Поскольку в среднесрочной перспективе для значительной части населения Земли топливная древесина, при условии ее рационального производства и эффективного использования, вероятно, останется наиболее дешевым источником энергии, важно обеспечить ее заготовку и эффективное использование с соблюдением принципов устойчивости.

Леса и имеющееся в них биоразнообразие также помогают поддерживать пищевой статус местного населения, обеспечивая пищевыми продуктами, содержащими широкий спектр макро- и микроэлементов. Пищевые продукты дикой природы часто содержат много важнейших микроэлементов. Лесные плоды, например, являются богатым источником минеральных веществ и витаминов, а семена и орехи, собираемые в лесах, повышают калорийность рациона и обогащают его жирами и белком. Дикие съедобные корнеплоды и клубнеплоды служат источником углеводов, а грибы содержат необходимые питательные вещества, в том числе селен, калий и витамины. К наиболее широко потребляемым видам лесной продукции относятся листья деревьев и кустарников (свежие или сушеные). Они служат богатым источником белка и микроэлементов, в том числе витамина A, кальция и железа, которых обычно не хватает в рационе общин, уязвимых в плане питания. Кроме того, основная часть общего потребления витаминов С и А, а также кальция и значительная доля фолиевой кислоты обеспечивается культурами, опыляемыми животными (Eilers et al. 2011). Результаты проведенных исследований свидетельствуют о наличии прочной взаимосвязи между площадью лесного покрова и качеством рационов питания (врезка 28).

Стабильность продовольственной безопасности (постоянный и не обремененный рисками доступ к продовольствию, его наличие и использование). Наличие доходов и пищевых продуктов дикой природы лесного происхождения является надежным подспорьем в периоды сезонного дефицита продовольствия, а также голода, неурожая и экономических, социальных и политических потрясений (FAO, 2017b). Заготовка продовольствия в лесах – одна из важнейших стратегий выживания в периоды отсутствия продовольственной безопасности, особенно для уязвимых домашних хозяйств, находящихся в лесах и прилегающих к ним районах. Лесную продукцию зачастую можно заготавливать в течение длительных периодов времени, в том числе в “голодные” или межурожайные периоды (см. пример Западной Африки во врезке 29), когда традиционная сельскохозяйственная продукция недоступна, запасы подошли к концу, и не хватает денежных средств.

Помимо использования в качестве средств преодоления кратковременных периодов нестабильности обеспечения продовольствием (которые могут вызвать острое отсутствие продовольственной безопасности), леса и биоразнообразие лесов могут предоставлять экосистемные услуги, имеющие критически важное значение для обеспечения стабильности продовольственного обеспечения в среднесрочной и долговременной перспективе (предотвращая, тем самым, хроническое отсутствие продовольственной безопасности), в том числе на основе обеспечения устойчивого производства продукции сельского хозяйства, животноводства и рыбного хозяйства (описаны выше в разделе Наличие; см. также раздел Биоразнообразие лесов и устойчивое сельское хозяйство). Роль лесов в поддержании биоразнообразия как генетического пула для продовольственных и лекарственных культур имеет важнейшее значение для обеспечения разнообразия, необходимого для поддержания качества рационов питания в долгосрочном плане.

Лесные пищевые продукты

Лесные пищевые продукты являются небольшой (в плане калорийности), но критически важной частью обычных рационов питания живущего в условиях отсутствия продовольственной безопасности сельского населения, обеспечивая при этом дополнительное разнообразие рационов из основных продуктов питания. В некоторых общинах, потребляющих значительное количество лесных пищевых продуктов, их достаточно для удовлетворения минимальных потребностей в плодово-овощных и животных видах продуктов (Rowland et al., 2015).

Лесные пищевые продукты являются ценным питательным ресурсом не только для развивающегося мира. Более 65 миллионов граждан ЕС время от времени собирают пищевые продукты дикой природы и по меньшей мере 100 миллионов потребляют съедобные лесные продукты; (Schulp, Thuiller and Verburg, 2014). Пищевые продукты дикой природы, особенно мясо диких животных и прочие виды лесной продукции, также повсеместно потребляются в Северной Америке (Mahoney and Geist, 2019). Объемы торговли некоторыми видами лесных пищевых продуктов значительны. Мировой рынок съедобных грибов, например, многие из которых собираются в лесах, оценивается в 42 млрд долл. США в год (Willis, 2018).

Особое значение с точки зрения питания (и культурную ценность) лесные пищевые продукты имеют для общин коренных народов. Результаты исследования, проведенного в 22 странах Азии и Африки, включая как промышленно развитые, так и развивающиеся страны, показали, что общины коренных народов в среднем используют 120 видов пищевых продуктов дикой природы (Bharucha and Pretty, 2010).

По всему миру значительное число древесных видов является основным источником пищевых продуктов и питательных веществ (рисунок 27). У многих видов в пищу используются несколько их частей. Например, баобаб (Adansonia digitata) – тропическое дерево, которое используется для многих целей: используются его плоды и листья, которые составляют основу рационов питания многих населяющих засушливые районы Африки людей. В 100 граммах сушеной мякоти плодов баобаба содержится до 300 мг витамина С – почти в шесть раз больше, чем в апельсинах (Odetokun, 1996, цитируется по Manfredini, Vertuani and Buzzoni, 2002), а также витамины А, B1, B2 и B6. Ежедневное потребление 10–20 г мякоти этих плодов может удовлетворить суточную потребность детей в витамине С. Листья баобаба также богаты кальцием, белками и железом (Mbora, Jamnadass and Lillesø, 2008).

РИСУНОК 27

КОЛИЧЕСТВО ВИДОВ ДЕРЕВЬЕВ, ЯВЛЯЮЩИХСЯ ВАЖНЫМ ИСТОЧНИКОМ ПИТАНИЯ ДЛЯ МАЛОЗЕМЕЛЬНЫХ ДОМОХОЗЯЙСТВ

Back

Подобным же образом, листья дерева моринга (Moringa oleifera) богаты витаминами группы B, витамином С, бета-каротином, магнием, железом и белками. Кроме того, они содержат фенольные соединения и флавоноиды, обладающие антиоксидантными, антиканцерогенными, иммуномодулирующими, противодиабетическими и гепатозащитными свойствами. Всего пяти граммов порошка этих листьев достаточно для удовлетворения порядка 60 процентов суточной потребности в витамине А у детей в возрасте до трех лет (Institute of Medicine, 2001; Witt, 2013).

Орехи. Орехи – один из наиболее насыщенных питательными веществами пищевых продуктов; они богаты белками, маслами, минеральными веществами и витаминами, а также калорийны. Несмотря на их высокую калорийность, при употреблении орехов быстро появляется чувство насыщения, при этом по результатам наблюдений и клинических испытаний их потребление не приводит к прибавке веса (или к похудению) и снижает риск избыточного веса (см., например, Liu et al., 2019). Комиссия “EAT-Lancet” (Willett et al., 2019) отмечала, что для перехода к 2050 году к здоровым рационам питания потребуется существенно изменить их состав, в том числе увеличив более чем вдвое потребление таких здоровых пищевых продуктов, как орехи, фрукты, овощи и бобовые. Потребление орехов традиционно велико у некоторых групп населения Западной Африки, однако в целом орехи – это группа пищевых продуктов с наибольшей разницей между фактическим употреблением и рекомендуемым потреблением в рамках эталонного “здорового” рациона питания, рекомендуемого Комиссией “EAT-Lancet”.

Годовое производство орехов преимущественно или исключительно лесного происхождения во многих странах достигает существенных объемов (рисунок 28). Некоторые виды орехов обеспечивают выживание местных общин и жителей лесов, а другие, например бразильский орех, имеет большое коммерческое значение (врезка 30). Деревья и кустарники, приносящие съедобные орехи, часто оставляются на сельскохозяйственных угодьях и в усадьбах после сведения лесов.

РИСУНОК 28

ПРОИЗВОДСТВО ЛЕСНЫХ ОРЕХОВ, 2017 ГОД

Back

Мясо диких животных. Redmond et al. (2006) составили список из 1800 видов насекомых, млекопитающих, птиц, земноводных и пресмыкающихся, используемых в качестве мяса диких животных по всему миру, причем многие эти виды существуют в тропических и субтропических лесах. Поскольку только 45 процентов из них (около 800 видов) – насекомые (согласно другим источникам, в пищу употребляются 1900 видов насекомых; см. ниже), а рыба и моллюски не включены в их число, общее число видов лесных животных, добываемых для использования в пищу, вполне может оказаться существенно выше. В сельских лесных общинах и небольших провинциальных городах, где доступ к дешевому мясу домашних животных ограничен, но есть доступ к диким животным, их мясо зачастую является главным источником питательных макроэлементов, например белков и жиров (Sirén and Machoa, 2008), и таких важных микроэлементов, как железо и цинк (Golden et al., 2011). Результаты проведенного недавно обследования почти 8000 сельских домохозяйств в 24 странах Африки, Азии и Латинской Америки показали, что 39 процентов домохозяйств добывают мясо диких животных и почти все домохозяйства употребляют его в пищу (Nielsen et al., 2018). На мясо диких животных приходится не менее 20 процентов животного белка в рационах питания сельских районов не менее, чем в 62 странах мира (Nasi et al., 2008). В бассейнах Амазонки и Конго мясо диких животных обеспечивает от 60 до 80 процентов дневной потребности в белках проживающих там общин (Coad et al., 2019). Результаты исследований показывают, что там, где потребляется много лесных пищевых продуктов, рационы питания могут включать больше мяса, рыбы, фруктов и овощей из леса, чем продукции животноводства, аквакультуры и сельского хозяйства (Rowland et al., 2017). В давно сформировавшихся городских центрах, наоборот, мясо диких животных обычно не играет значительной роли в обеспечении продовольственной безопасности, поскольку там имеется дешевое мясо собственного производства (Wilkie et al., 2016)overhunting of tropical wildlife for food remains an intractable issue. Donors and governments remain committed to invest in efforts to both conserve and allow the sustainable use of wildlife. Four principal barriers need to be overcome: (i; однако в некоторых более бедных странах с обширными лесами в городских центрах может быть значительный спрос на мясо диких животных, особенно в тех случаях, когда имеется дефицит белка, обеспечиваемого животноводством (Van Vliet et al., 2019).

Мясо диких животных может быть особенно важным источником белков, жиров и микроэлементов при отсутствии других видов пищевых продуктов, например, в периоды экономических трудностей, гражданских беспорядков или засухи (Coad et al., 2019).

Продажа мяса диких животных в городских центрах может также быть одним из средств диверсификации доходов для общин, живущих охотой, особенно в тех районах, где возможности получения белка с продукцией животноводства ограничены или это дорого (Nasi, Taber and Van Vliet, 2011). Подобным же образом, источником денежных доходов для живущих лесом общин может стать торговля другими продуктами дикой природы, например побочным продуктом заготовки животных на мясо – шкурами. Перу, например, экспортирует в среднем 14 000 шкур пекари в год в рамках квоты СИТЕС для использования в индустрии моды (Sinovas et al., 2017).

Однако растущий по мере ускорения темпов урбанизации спрос в городах на мясо диких животных и продукцию дикой природы приводит к расширению масштабов охоты. Поставщиками являются как местные деревенские охотники, так и профессиональные сторонние коммерческие охотники. Даже в условиях низкого подушевого потребления в городах объемы добычи диких животных могут превышать порог устойчивости популяций в том или ином районе добычи, особенно в сочетании с усовершенствованием используемых в охоте технических средств, низкой продуктивностью дикой природы и утратой и фрагментацией среды обитания (Fa, Currie and Meeuwig, 2003; Coad et al., 2019).

В сельских общинах, где использование мяса диких животных имеет критически важное значение для местных источников средств к существованию, но объемы добычи превышают порог устойчивости популяций, сокращение популяций диких видов может оказать существенное влияние на благополучие людей, если не будут разработаны приемы устойчивого использования этих ресурсов во всех звеньях товаропроводящей цепи (Golden et al., 2011) (см. главу 6, Сохранение и устойчивое использование лесов и их биоразнообразия). Чрезвычайно важно, чтобы стратегии рационального использования были гибкими, комплексными и согласовывались с различными интересами, потребностями и приоритетами (Coad et al., 2019).

Насекомые. По оценкам, насекомые являются традиционным элементом рациона не менее чем для двух миллиардов человек. По имеющимся данным, более 1900 видов используется в пищу: 31 процент употребляемых видов составляют жуки (Coleoptera), 18 процентов – гусеницы (Lepidoptera) и 14 процентов – пчелы, осы и муравьи (Hymenoptera) (FAO, 2013b).

Рациональное использование съедобных насекомых в качестве коммерческого пищевого ресурса имеет большой потенциал, однако избыточная его эксплуатация может создавать проблемы в плане сохранения и продовольственной безопасности, как это можно видеть на примере гусениц павлиноглазки (Imbrasia belina) (FAO, 2013b). К числу других проблем относится недостаточная законодательная база и отсутствие стандартов безопасности пищевых продуктов, хотя ситуация улучшается. Например, законность пищевых продуктов, полностью состоящих из насекомых, признана ЕС в соответствии с Постановлением о ранее не существовавших пищевых продуктах, которое обеспечивает сбыт продуктов на основе насекомых (Belluco, Halloran and Ricci, 2017).

Разведение насекомых для продовольственных и фуражных нужд рассматривается в качестве одного из возможных путей снижения нагрузки на природные популяции и укрепления продовольственной безопасности в еще больших масштабах. В Таиланде, например, уже давно действуют мелкие предприятия по разведению насекомых (FAO, 2013c). В самое последнее время такие страны, как Кения и Уганда успешно создали модели ферм по разведению сверчков и кузнечиков.

Ценность разведения съедобных насекомых не ограничивается их питательными свойствами и экономическими аспектами, поскольку их разведение для производства пищевых продуктов и кормов оказывает гораздо меньшую нагрузку на ограниченные ресурсы, включая земельные, почвенные, водные и энергетические, чем другие виды животноводства. Например, выращивание большого мучного хрущака (Tenebrio molitor) является существенно более экологически чистой технологией получения белка по сравнению с производством говядины (FAO, 2013b).

В последние годы разведение насекомых для продовольственных нужд считается экологически, социально и экономически приемлемым в ряде стран Европы, например в Бельгии, Финляндии и Нидерландах, где насекомые не входят в традиционные рационы питания (например, Luke, 2018).

Биоразнообразие лесов и устойчивое сельское хозяйство

Лесные и сельскохозяйственные производственные системы часто в той или иной степени пересекаются, иногда они полностью совпадают, как, например, в агролесоводстве. У примерно 40 процентов сельхозугодий мира площадь древесного покрова превышает 10 процентов (Zomer et al., 2009).

Леса имеют гораздо большее биоразнообразие растений и животных, чем сельскохозяйственные угодья. Это способствует предоставлению ими экосистемных услуг, положительно влияющих на продуктивность и устойчивость расположенных рядом с лесами сельскохозяйственных производственных систем к внешним воздействиям (Duffy, Godwin and Cardinale, 2017; ГЭВУ, 2017). По некоторым оценкам, 75 процентов доступных ресурсов пресной воды поступает из облесенных водосборных площадей. Эта вода используется в сельском хозяйстве, для домашних нужд, в промышленности и для экологических целей (MEA, 2005).

Леса также играют важнейшую роль в адаптации к изменению климата и смягчению его последствий, способствуя тем самым предотвращению связанного с климатом отсутствия продовольственной безопасности. Устойчиво управляемые и рационально используемые лесные экосистемы также способны сводить к минимуму потери сельского хозяйства в результате эрозии, оползней и наводнений.

Леса также являются для фермеров местным источником производственных ресурсов сельского хозяйства (например, кормов, волокон и органических веществ), что ведет к снижению издержек и влияния внешних источников потерь в связи с производством и транспортировкой таких ресурсов из более отдаленных мест.

Производство некоторых лесных растений перенесено на фермы (например, кофе, какао и арахиса), однако лесные экосистемы по-прежнему часто являются источником жизненно важных генетических ресурсов для адаптации и совершенствования существующих культур. Леса являются резервуаром диких сородичей (диких предков или родственных видов) многих пород одомашненных животных и сортов растений, которые в результате селекции стали давать боле высокие урожаи и другие характеристики. Одомашненные сорта и породы могут быть весьма генетически однородными и в силу этого уязвимыми для изменения биоты и климата. Дикие же виды, напротив, постоянно эволюционируют и диверсифицируются в разнообразных естественных и иногда экстремальных условиях; гибридизация с дикими сородичами может стать одним из средств адаптации одомашненных видов.

Леса обеспечивают среду обитания для опылителей, которые незаменимы для устойчивого производства продовольствия (см., например, врезку 31) (см. также врезку 18 Лесные опылители в главе 3).

По оценкам, 87 из 115 главных мировых продовольственных культур (примерно 75 процентов), на которые приходится 35 процентов объема производства продовольствия в мире, нуждаются в той или иной мере в опылении животными для производства плодов, овощей или семян (Klein et al., 2007). Многие из этих опылителей живут в лесах.

Однако необходимо также решать проблемы угроз, которые несет неустойчивое сельское хозяйство для биоразнообразия лесов. Преобразования в сельском хозяйстве в конце ХХ века, которые осуществлялись на основе масштабной интенсификации с использованием больших объемов производственных ресурсов, помогли повысить урожайность культур и продуктивность скота и улучшить продовольственную безопасность; однако иногда это имело серьезные экологические последствия в плане загрязнения источников воды сельскохозяйственными химикатами. В настоящее время сельскохозяйственный сектор является причиной 73 процентов обезлесения в мире (Hosonuma et al., 2012), что приводит к серьезному сокращению биоразнообразия (см. главу 6). Неспособность полностью осознать выгоды лесов и предоставляемых лесами услуг для сельского хозяйства, в том числе в плане биоразнообразия, иногда приводит к принятию таких управленческих решений, которые влекут за собой негативные последствия для биоразнообразия и приводят к еще большим потерям. Не наносящие ущерба биоразнообразию практики землепользования помогают сохранить выгоды от экосистемных услуг лесов и повысить продуктивность сельского хозяйства. В этом отношении знания коренных народов и местных общин могут быть бесценны (МПБЭУ, 2019a) (см. пример во врезке 32).

ВРЕЗКА 32

ЛЕС КАК ОДИН ИЗ КЛЮЧЕВЫХ ЭЛЕМЕНТОВ УСТОЙЧИВОСТИ К ФАКТОРАМ ИЗМЕНЕНИЯ КЛИМАТА И СОХРАНЕНИЯ АГРОБИОРАЗНООБРАЗИЯ В СИСТЕМЕ РИСОВЫХ ТЕРРАС НАРОДНОСТИ ХАНИ В КИТАЕ

Рисовые террасы народности хани в одном из регионов юго-запада Китая, все чаще страдающих от все более серьезных засух, являются вдохновляющим примером адаптации к сложным топографическим условиям и устойчивости к дефициту воды. Эти террасы являются наглядным подтверждением мудрости фермеров, сохраняющих эту систему уже более 1300 лет. В 2009 году жестокая засуха почти уничтожила сельскохозяйственное производство в этом регионе, а на рисовых террасах народности хани по-прежнему регулярно собирали урожай и было достаточно воды для фермеров. Одну из центральных ролей в повышении устойчивости этого ландшафта к засухе играет существование лесов на вершинах холмов и в горах, а также устройство террас и продуманное устройство обеспечения водой (Min, 2017). Возделывание риса народностью хани на основе не менее 123 местных сортов не было бы возможно без достаточного обеспечения водой из лесов. Действительно, леса играют важнейшую роль в обеспечении стабильности и устойчивости экосистемы всего района.

Устойчивость рисовых террас народности хани к воздействию внешних факторов обеспечивается четырьмя основными факторами:

Система ландшафтного управления “четыре в одном” (лес– деревня–терраса–река). Богатые леса на холмах над деревнями и террасы обеспечивают формирование росы из водяных паров и накопление воды в прудах и ручьях. Леса способствуют выпадению дождей и усиливают способность почв накапливать воду. Они помогают сохранять почву, сокращая эрозию и защищая деревни от оползней.

Виды лесных растений, адаптированные к сохранению воды. Лесные участки сформированы в основном ольхой непальской (Alnus nepalensis), хорошо растущей на очень влажных почвах, а ее развитая система боковых корней обеспечивает определенную стабильность почв, склонных к оползням и эрозии.

Эффективная система ирригации на основе экологических услуг леса. Вода, накапливаемая лесами на вершинах гор, и топографические особенности местного ландшафта формируют исключительно эффективную систему орошения рисовых полей (см. рисунок А). Глубокие корни лесных деревьев способствуют проникновению дождевой воды в водоносные горизонты. Кроме того, поверхностные стоки по склонам проходят через леса, деревни и террасы. Лесные участки дают не только воду, но и удобрения для рисовых полей, поскольку водные потоки переносят питательные вещества лесной подстилки на разные уровни горизонтальных террасных полей.

РИСУНОК A

СИСТЕМЫ ЕСТЕСТВЕННОЙ ИРРИГАЦИИ ТЕРРАС ДЛЯ КУЛЬТИВИРОВАНИЯ РИСА НАРОДНОСТИ ХАНИ, В ОСНОВНОМ ЗА СЧЁТ ВОДНЫХ РЕСУРСОВ ВЕРШИННЫХ ЛЕСОВ (ПОВЕРХНОСТНЫЙ СТОК И ПРОНИКНОВЕНИЕ ГРУНТОВЫХ ВОД)

Back

Рисовые террасы народности хани, округ Юаньян, Юньнань, Китай.

© FAO/Min Qingwen.

Леса как часть жизни и культуры фермеров. Народность хани почитает природу и считает деревья богами, которые его охраняют и благословляют. Его верования тесно связаны с важной ролью лесов в их жизни, они дают многочисленные продукты, включая деловую и топливную древесину, а также лекарственные средства, и являются богатой биоразнообразием средой обитания. У каждой деревни есть хотя бы один священный лес или “священный” участок леса. Эта культурная связь с природой служит стимулом для защиты и сохранения леса.

Back

Агролесоводство, организованное в виде деревьев в сельскохозяйственных ландшафтах или сельского хозяйства в лесных ландшафтах, позволяет оптимизировать взаимосвязи между сельским хозяйством, лесом и биоразнообразием деревьев. Уделение все большего внимания подходам ландшафтного масштаба к организации лесоводства повышает его роль в сохранении биоразнообразия. Агролесоводство выполняет пять основных функций в сохранении биоразнообразия (Udawatta, Rankoth and Jose, 2019):

• ▸ оно обеспечивает среду обитания для видов, способных выдержать определенный уровень вмешательства;

• ▸ помогает сохранению генетического материала уязвимых видов;

• ▸ снижает темпы преобразования природных сред обитания, давая более продуктивную, устойчивую альтернативу традиционным системам сельского хозяйства, которые могут предполагать уничтожение этих природных сред;

• ▸ обеспечивает связь между остающимися участками среды обитания;

• ▸ предоставляет экосистемные услуги, например борьбу с эрозией и пополнение водных ресурсов, предотвращая тем самым деградацию и потерю окружающей среды обитания.

Леса, деревья и связанное с ними биоразнообразие дают широкий спектр продуктов и услуг, вносящих вклад в обеспечение здоровья людей, включая лекарственные средства, пищевые продукты, чистую воду и воздух, тень или просто зеленое пространство для физических упражнений и отдыха (Nilsson et al., 2010). Чем больше биоразнообразие леса или системы деревьев, тем шире спектр продуктов и услуг, которые они могут предоставить.

Лекарственные средства из леса

Помимо вклада лесов и деревьев в питание и продовольственную безопасность, который обсуждался выше (сами по себе эти аспекты жизненно важны для здоровья людей), биоразнообразие лесов также включает огромный спектр растительного, животного и микробного материала, обладающего известными или потенциальными лекарственными свойствами. Эти вещества имеют не только местное значение, но и коммерчески реализуются на национальных и мировых рынках или используются в качестве образцов для синтезирования новых лекарственных препаратов (большинство активных веществ, которые были изначально получены из лесных растений, в настоящее время производится в лабораториях). В настоящее время зарегистрировано более 28 000 видов растений, используемых в медицине, и многие из них произрастают в лесных экосистемах (Willis, 2017).

Лекарственные средства, получаемые из лесного материала, широко используются в ведической, традиционной китайской и других исторически сложившихся системах здравоохранения. Многие лекарства, используемые в западной медицине, получены на основе лесных растений и были обнаружены в составе традиционных систем здравоохранения лесных народов (Fabricant and Fransworth, 2001). Например, кора хинного дерева ([действующее вещество] хинин), получаемая из нескольких видов лесных деревьев Анд рода Cinchona, веками использовалась в мире в качестве противомалярийного средства. Сначала ее заготавливали в природе, а затем стали получать из деревьев на плантациях. Со временем на смену хинину пришел экстракт полыни однолетней (Artemisia annua), известной несколько тысяч лет в китайской медицине. Другие лекарственные средства, получаемые из растений, открыты в результате фармакологического скрининга; примером этого может служить паклитаксел – биологически активное соединение, изначально полученное из коры тиса тихоокеанского (Taxus brevifolia) и считающееся одним из лучших противораковых веществ, созданных на основе природных продуктов.

Поэтому системы традиционной медицины лесных народов мира являются одним из главных источников знаний. Всемирная организация здравоохранения (WHO, 2019) определяет традиционную медицину как “совокупность знаний, навыков и приемов, основанных на теориях, верованиях и опыте культур разных коренных народов, – вне зависимости от того, объяснимы ли они с научной точки зрения или нет, – используемых для поддержания здоровья, а также для профилактики, диагностики, улучшения или лечения физического или психического заболевания”. Такие системы вносят вклад в обеспечение устойчивости зависящих от лесов народов мира к воздействию внешних факторов, зачастую являются самыми пригодными, физически и экономически доступными, а иногда и культурно приемлемыми, источниками средств охраны здоровья. ВОЗ (2002) констатирует, что до 80 процентов населения Африки по-прежнему полагается на средства традиционной медицины для удовлетворения потребностей в области первичного медикосанитарного обслуживания. Предполагается, что не менее 1 миллиарда человек, исключая жителей Европы и Северной Америки, используют лекарственные средства из трав для лечения диареи у детей (ФАО, 2014c). В 2010 году мировой рынок растительных лекарственных средств, получаемых на основе традиционных знаний, оценивался в 60 млрд долл. США (Nirmal et al., 2013).

Традиционные знания о лесных лекарственных растениях и их полезных свойствах исчезают в результате быстрой индустриализации и действия основных тенденций социально-экономического и культурного развития, затрагивающих современные общества коренных народов, в сочетании с упадком биологического, языкового и культурного разнообразия мира (Reyes-Garcia et al., 2013). Население сельских районов утрачивает доступ к продовольствию и лекарственным средствам в результате обезлесения, деградации экосистем и потери этих знаний, усугубляя отсутствие продовольственной безопасности, неполноценное питание и болезни.

Ясно, что сохранение и поддержание традиционных знаний, связанных с биоразнообразием лесов, и защита прав населения сельских районов на обмен выгодами от использования их знаний и ресурсов, как это признается в Нагойском протоколе (КБР, 2011), чрезвычайно важны для здоровья и благополучия местных общин, а также для мирового сообщества.

Польза лесов для психического и физического здоровья

Все больше фактов указывает на то, что контакт с природной средой оказывает положительное влияние на физическое и психическое здоровье людей всех социально-экономических слоев и и любого пола, особенно в городских районах (Triguero-Mas et al., 2015) и в первую очередь социально и экономически обездоленных жителей городов (Maas et al., 2006; Mitchell and Popham, 2008). В промышленно развитых странах и в условиях городов, зеленые пространства могут способствовать повышению мотивации к занятию физкультурой (Health Council of the Netherlands, 2004) и уменьшению проблем со здоровьем, связанных с малоподвижным образом жизни, например, избыточного веса, хронических стрессов и [синдрома] рассеянного внимания. Отмечается также, что зеленые пространства снижают уровень психического истощения и улучшают общее состояние (Hartig, Mang and Evans, 1991; Groenewegen et al., 2006; White et al., 2013). Согласно одной из гипотез, общение с природой может способствовать снижению синдрома рассеянного внимания за счет стимулирования подсознательных когнитивных процессов, требующих незначительных усилий или не требующих усилий вообще (Kaplan and Kaplan, 1989). Однако для некоторых городских жителей более дикие зеленые зоны ассоциируются с уязвимостью, что подчеркивает необходимость тщательного планирования городских зеленых зон (Jorgensen, Hitchmough and Dunnet, 2006).

Посещение лесов также, по всей видимости, оказывает положительное физиологическое воздействие, например способствует снижению кровяного давления и пульса (Tamosiunas et al., 2014), повышению когнитивного контроля (Berman, Jonides and Kaplan, 2008) и даже укреплению иммунной реакции человека (Li et al., 2008). Результаты ряда исследований показывают, что у людей, живущих ближе к естественной и биологически разнообразной среде, более разнообразный и богатый состав микроорганизмов и менее выражена атопическая чувствительность (предрасположенность к аллергической гиперчувствительности) (Ege et al., 2011; Hanski et al., 2012; Rook, 2013; Ruokolainen et al., 2015). Японцы признают оздоровительную ценность “лесных ванн” (или “синрин-йоку”) – практики, предполагающей просто пребывание “на природе” и “впитывание” атмосферы леса (Park et al., 2010; Hansen, Jones and Tocchini, 2017).

Система лесных школ, уже давно популярная в скандинавских странах, которая начинает формироваться в других странах, основана на использовании лесов в качестве средства развития физических, социальных, когнитивных и жизненных навыков и формирования самостоятельности, чувства собственного достоинства у детей и молодежи (O’Brien, 2009). Дети, посещающие лесные школы, менее склонны к избыточному весу или ожирению, реже испытывают симптомы дефицита внимания и гиперактивности и меньше подвержены распространенным инфекциям (Isted, 2013; Blackwell, 2015).

Более 90 процентов населения мира живет в местах, где уровень загрязнения воздуха превышает рекомендуемые ВОЗ предельные значения (WHO, 2016), и, по оценкам ВОЗ (WHO, 2018b), содержащиеся в загрязненном воздухе аэрозоли становятся причиной смерти 7 миллионов человек в год. Леса приносят блага всему населению мира, просто улучшая качество воздуха (Nowak, Crane and Stevens, 2006). Леса и деревья помогают смягчать многие проблемы, связанные с проживанием в городских районах, например, уменьшая эффект городского очага повышенных температур (Bowler et al., 2010; Shisegar, 2014) (который может оказаться смертельным в периоды необычайной жары) и снижая уровень шума (Irvine et al., 2009; González-Oreja et al., 2010). В силу этих и других благ, которые дают леса и деревья, в таких странах, как Австралия, Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии и Соединенные Штаты Америки, в инновационных мерах политики в области здравоохранения начинает признаваться полезность использования природы для улучшения здоровья населения городов (Shanahan et al., 2015). Австралия, например, запустила программу “Здоровые парки – здоровое население” в рамках глобального движения, направленного на использование потенциала природы и парков для профилактики и восстановления здоровья и психологического благополучия и для сохранения биоразнообразия.

Леса также опосредованно сокращают масштабы болезней, обусловленных пищевыми продуктами и использованием воды, за счет фильтрации воды и обеспечения топливной древесиной для приготовления пищи и кипячения воды. Эта функция имеет жизненно важное значение, поскольку, например, водообусловленные диарейные заболевания являются причиной смерти 2 миллионов человек в год, причем большинство из них – дети в возрасте до пяти лет (WHO/UNICEF, 2000). Кроме того, традиционные рационы питания на основе заготавливаемых в лесах разнообразных пищевых продуктов растительного и животного происхождения могут способствовать сокращению масштабов таких болезней, как диабет 2 типа и ожирение, поскольку эти пищевые продукты, как правило, содержат мало жиров и много белка и сложных углеводов (Sarkar, Walker-Swaney and Shetty, 2019).

Культурные услуги лесов

Благополучие – это состояние не только индивидуума, но и сообщества в более широком смысле. Многие люди и общины – особенно коренные народы – имеют давние, охватывающие многие поколения связи с конкретными лесными районами; они получают от лесов не только непосредственные блага, но и блага нематериальные, являющиеся результатом глубокой духовной связи с лесными ландшафтами и автохтонными видами, выражаемые в верованиях, обычаях и культуре (Fritz-Vietta, 2016).

Инициативы в области сохранения биоразнообразия, в рамках которых не учитываются культурные ценности, могут принести отрицательные результаты для здоровья живущих в лесах людей и сообществ. Например, ограничение заготовки или сбора некоторых традиционно важных пищевых продуктов может вызвать психологическое беспокойство и отрицательно сказаться на благополучии даже в тех случаях, когда потребности в питании удовлетворяются за счет других источников; это наблюдалось, например, у нескольких этнических групп в бассейне Конго, которые испытывали психологический стресс из-за отсутствия мяса диких животных (Dounias and Ichikawa, 2017).

Связанные с лесами риски для здоровья

Богатое биоразнообразие лесов, особенно в тропиках, включает также поразительно большое количество видов патогенов, паразитов и их разносчиков. Большинство новых инфекционных болезней людей имеют зоонозное происхождение – их источником являются животные (Olival et al., 2017). Их появление может быть связано с изменением площади лесов и заселением людьми лесных районов, что в обоих случаях приводит к расширению контакта людей с дикой природой (Wilcox and Ellis, 2006), а иногда и к употреблению мяса диких животных. С лесами связаны такие болезни, как малярия, болезнь Шагаса (известная также как американский трипаносомоз), африканский трипаносомоз (сонная болезнь), лейшманиоз и болезнь Лайма (таблица 4). ВИЧ и Эбола, имеющие зоонозное происхождение, которым уделяется повышенное внимание по всему миру, явно имеют лесное происхождение. К другим менее известным патогенам, связанным с деревьями и лесами, относятся вирусы Нипах (НиВ), кроме того, постоянно выявляются новые патогены, такие как вирус SARS-CoV2, вызвавший текущую пандемию COVID-19. Хотя точно определить, каким образом люди были первоначально инфицированы, пока не представляется возможным, предполагается, что COVID-19 также имеет зоонозное происхождение (WHO, 2020).

ТАБЛИЦА 4

ПРИМЕРЫ СВЯЗАННЫХ С ЛЕСАМИ ИНФЕКЦИОННЫХ ЗАБОЛЕВАНИЙ

Back

Большинство лесных патогенов не представляют непосредственной опасности для человека. Многие потенциальные патогены изменяются вместе с дикой природой и не угрожают здоровью их носителей, однако могут создавать такие проблемы в случае перехода к другим видамхозяевам, например людям. Изменение характера лесов может вызвать изменение численности или ареала хозяев или переносчиков патогенов, а изменение гидрологических функций может благоприятствовать развитию водообусловленных патогенов (Wilcox and Ellis, 2006). Таким образом, добывающая промышленность, обезлесение, деградация среды обитания и расширение масштабов вмешательства людей в лесные земли повышает риски возникновения ранее неизвестных патогенов, опасных для людей. Однако есть определенные данные, указывающие на то, что районы с большим биоразнообразием могут служить буферной зоной, защищающей людей от некоторых инфекционных заболеваний за счет так называемого эффекта разбавления (Rohr et al., 2019).

Есть документальные подтверждения того, что крупные хищные млекопитающие семнадцати видов убивали людей. Однако только пять–шесть из этих видов делают это регулярно, и нападения хищников на людей являются исключением (Linnell and Alleau, 2016; Hart, 2018). Ядовитые животные, напротив, нападают на людей до 2,5 миллионов раз в год, в результате чего погибает от 20 000 до 100 000 человек (WHO, 2017). При любой деятельности в лесах возможны змеиные укусы. Ранить или убить человека могут и другие лесные животные; как в Азии, так и в Африке в результате конфликтов со слонами ежегодно гибнут сотни людей (только в Индии ежегодно регистрируется гибель 400 человек и 100 слонов в результате конфликтов и несчастных случаев) (Shaffer et al., 2019). Во всем мире прилагаются значительные усилия для сокращения количества таких случаев: внедряются системы общинного управления природными ресурсами, системы компенсации и меры стимулирования, а также программы страхования (IUCN, 2013) (см. также врезку 52 в главе 6).

К другим потенциально смертельным рискам для здоровья относятся несчастные случаи, связанные с лесозаготовкой или другими видами лесных работ; лесоповал или обрезка веток, особенно во время бурь; и природные пожары, которые особенно опасны для людей, их домов и предприятий, когда они происходят в пригородных районах, как, например, в декабре 2019 года в Австралии. Леса также являются местами скопления аллергенов (Cariñanos et al., 2019), грибов и других организмов, при употреблении которых в пищу возможно отравление.

Эти проблемы свидетельствуют о важности ответственного лесопользования для обеспечения благополучия людей (McFarlane et al., 2019).

Лесопользование в интересах здоровья

Поскольку здоровье людей, животных и окружающей среды неразрывно взаимосвязано, подход “Единое здоровье” предусматривает улучшение здоровья и благополучия на основе предотвращения и смягчения рисков при взаимодействии людей, животных и их различных сред обитания. Например, в Африке ФАО, ВОЗ и Всемирная организация по охране здоровья животных (МЭБ) сообща применяют межотраслевой подход “Единое здоровье”, в рамках которого объединены усилия специалистов, директивных органов, занимающихся вопросами лесного хозяйства, природных ресурсов, сельского хозяйства, животноводства и здравоохранения, для обеспечения баланса интересов всех соответствующих секторов и дисциплин.

При лесопользовании и его планировании следует учитывать необходимость решения задачи получения оптимальных результатов в плане здоровья общин не только применительно к сельским районам, но и пригородным и городским зонам как в развитых (см., например, врезку 33), так и развивающихся странах. При планировании землепользования в целях расширения городских или сельскохозяйственных зон следует также принимать во внимание важность буферных зон, смягчающих влияние более частых контактов между дикой природой, домашним скотом и населением.

Самую большую угрозу для биоразнообразия лесов представляет сокращение среды обитания и количества видов в результате обезлесения и деградации лесов.

В настоящей главе рассматриваются средства предотвращения, прекращения и обращения вспять процессов сокращения площади лесов, описанных в главах 2 и 3. Понимание факторов, приводящих к обезлесению или деградации лесов, может помочь в понимании того, как предотвратить дальнейшее сокращение площади лесов и утрату биоразнообразия. В тех случаях, когда ущерб уже нанесен, восстановление лесных ландшафтов можно начинать с обращения вспять процессов утраты [биоразнообразия].

Рост народонаселения, демографические тенденции и экономическое развитие уже давно признаны одними из главных факторов изменения окружающей среды. За последние 50 лет численность населения мира удвоилась, а мировая экономика выросла почти в четыре раза. Экономическое развитие избавило от нищеты миллиарды людей во многих странах. Однако в связи с этим процессом произошли существенные изменения природы в большинстве районов мира, причем наиболее негативными последствия этого были для биоразнообразия и зачастую для наиболее уязвимых групп общества, включая коренные народы. Критически важные негативные факторы хорошо известны: изменение, утрата и деградация среды обитания; экологически несовместимые агротехнические приемы; инвазивные виды; низкая эффективность использования ресурсов и чрезмерная эксплуатация, включая незаконную вырубку и торговлю видами дикой природы. Изменение климата и его неустойчивость во все большей степени усугубляют действие этих негативных факторов.

Спрос на продукцию сельского и лесного хозяйства определяется такими факторами, как требования мировых рынков, предпочтения в рационах питания и потери и порча на разных звеньях производственно-сбытовых цепей сельскохозяйственной продукции, которые, в свою очередь, определяют масштабы обезлесения и деградации лесов (IPCC, 2019). В целом, главной причиной сокращения площади и биоразнообразия лесов является необходимость обеспечения все более многочисленного населения мира продовольствием и энергоресурсами. В Африке главная угроза для сохранения лесов связана с демографической нагрузкой и нищетой, которые вынуждают неимущих фермеров преобразовывать леса в пахотные угодья (Uusivuori, Lehto and Palo, 2002; Lung and Schaab, 2010) и заготавливать топливную древесину в чрезмерных и неустойчивых объемах. В других регионах обезлесение происходит в результате изменения структуры потребления в связи с ростом благосостояния населения. Однако реальными факторами обезлесения и деградации лесов являются многочисленные взаимодействующие на разных уровнях – от мирового до местного – политические и социально-экономические силы (Lambin et al., 2001; Carr, Suter and Barbier, 2005).

Анализ национальных данных по 46 странам тропической и субтропической зон, на которые приходится около 78 процентов лесных площадей в этих климатических зонах (Hosonuma et al., 2012), показал, что наиболее распространенной причиной обезлесения является крупное товарное сельское хозяйство (прежде всего скотоводство и возделывание сои и масличной пальмы), которым это явление обуславливается на 40 процентов. Вклад местного натурального сельского хозяйства в обезлесение оценивается в 33 процента, вклад роста городов – 10 процентов, инфраструктуры – 10 процентов и добычи полезных ископаемых – 7 процентов. В некоторых случаях смене режима землепользования предшествовала деградация леса, вызванная, например, неустойчивой или незаконной заготовкой древесины. Результаты этого анализа также показали, что по отдельным регионам (рисунок 29) и странам наблюдаются существенные различия факторов.

РИСУНОК 29

ФАКТОРЫ ОБЕЗЛЕСЕНИЯ И ДЕГРАДАЦИИ ЛЕСОВ ПО РЕГИОНАМ (2000–2010 ГОДЫ)

Back

Важность учета местных условий при определении факторов сокращения площади лесов

Использование людьми того или иного ресурса в значительной мере определяется предполагаемыми выгодами, которые сопоставляются с издержками, связанными с получением доступа или преодолением институциональных барьеров (Schweik, 2000); оно также формируется под влиянием местных и исторических факторов разных масштабов, например признания значения традиционных систем владения и пользования лесами, а также сложившейся практики управления и использования, выполнения местными жителями соглашений об использовании охраняемых районов, доступности местных дорог, цен на товары и культурных предпочтений. Понимание местных условий взаимодействия факторов разных масштабов – мировых и национальных политических и экономических процессов, институциональных механизмов, определяющих доступ к ресурсам, ценностей, которыми руководствуются заинтересованные стороны, и экологических характеристик конкре тных ресурсов (рисунок 30) – может помочь в принятии управленческих решений (Ostrom and Nagendra, 2006).

РИСУНОК 30

ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ МЕЖДУ ПРОЦЕССАМИ, МЕРАМИ ПОЛИТИКИ И ФАКТОРАМИ, ОПРЕДЕЛЯЮЩИМИ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ РЕСУРСОВ, ИСХОДЯ ИЗ КОТОРОГО ФОРМИРУЮТСЯ МЕРОПРИЯТИЯ И ИТОГИ В ОБЛАСТИ СОХРАНЕНИЯ ЛЕСОВ

Back

Как показано на примере, приведенном во врезке 34, простые модели факторов изменения лесов не отражают всего комплекса местных социально-экологических реалий. На основе таких моделей возможна выработка только упрощенных организационных решений и вытекающих из них мероприятий, которые в силу своей упрощенности не решают стоящие задачи (см. также Nel and Hill, 2013 and Molinario et al., 2020). Жизненно важно учитывать динамику фундаментальных процессов и факторов изменения лесов, а также признавать их важную роль в выработке местным населением решений. Стимулы, влияющие на готовность людей обеспечивать управление лесохозяйственной деятельностью на устойчивой основе, для разных мест различны, поэтому их нельзя применять повсеместно.

ВРЕЗКА 34

КОМПЛЕКСНЫЕ ФАКТОРЫ, ОПРЕДЕЛЯЮЩИЕ РАЗЛИЧНОЕ ВЛИЯНИЕ НА ЛЕСА В ГОРНОМ МАССИВЕ ЭЛГОН, УГАНДА

Горный массив Элгон, Уганда, является наглядным примером проблем, существующих в области сохранения биоразнообразия в густонаселенных районах. Леса этого района обеспечивают местные сообщества лесоматериалами, топливной древесиной, недревесными ресурсами и лесными услугами, в частности, гидрологическими, поскольку этот горный массив является одним из главных источников воды в регионе. Эти леса также являются одним из источников сельскохозяйственных угодий. Уже давно горный массив Элгон защищен целым рядом охранных режимов разной строгости. Большая плотность населения (до 1000 человек на квадратный километр) является причиной растущей нагрузки на лесные ресурсы. Часто возникают конфликты относительно доступа к ресурсам и их использования (Norgrove and Hulme, 2006; MERECP, 2007).

За период 1973–2009 годов более 25 процентов лесного покрова этого района было утрачено, однако в некоторых местах происходило восстановление лесов (Sassen et al., 2013). Для исследования того, как факторы, меняющиеся в разных частях парка и в разные периоды времени – включая задачи землепользования, уровни благосостояния, доступ к рынкам и отношения с персоналом парка – приводят к разным результатам для лесов, Sassen (2014) использовал сочетание данных дистанционного зондирования и полевых исследований.

Это исследование показало отсутствие за 36-летний период простой прямой зависимости обезлесения в горном массиве Элгон от плотности населения, масштабов нищеты и расширения сельского хозяйства. Численность населения влияла на обезлесение лишь при некоторых обстоятельствах – например, когда произошел развал системы управления охраняемого района в 1970-х – 1980-х годах, и в тех местах, где люди разбогатели за счет возделывания кофе. После восстановления границ охраняемого района, около наиболее густонаселенных зон произошло восстановление лесов; в том числе, это происходило в тех местах, где население смогло вкладывать средства в интенсификацию сельского хозяйства, сталкивалось с трудностями в доступе к рынкам, но имело пригодную для транспортировки товарную культуру (кофе) и редко вступало в конфликты с работниками парка (см. тенденции динамики лесного покрова вблизи “прочих деревень производителей кофе” после 1988 года на рисунке А). В целом (хотя это в большой степени зависит от контекста) уровень благосостояния (измеряемый по количеству активов) с большей вероятностью определяет динамику обезлесения, нежели масштабы нищеты. Переселение скотоводческих общин за пределы лесов в 1990-е годы и подталкивание их к переходу на растениеводческие источники средств к существованию (кукуруза) привело к конфликтам и массовому наступлению на леса, несмотря на низкую плотность населения (см. тенденции динамики лесного покрова вблизи “деревень, где возделывается кукуруза” на рисунке А). Обезлесение было связано с высокими ценами на товарные культуры главным образом там, где имеется хороший доступ к рынкам для больших объемов сезонных культур (например, кукурузы, капусты и картофеля); по тем же причинам возникали конфликты относительно границ парка (“южные деревни производителей кофе” после 2001 года на рисунке А).

РИСУНОК A

ИЗМЕНЕНИЕ ЛЕСНОГО ПОКРОВА ЗА 1973–2009 ГОДЫ НА РАССТОЯНИИ ДО ДВУХ КИЛОМЕТРОВ ОТ 14 ДЕРЕВЕНЬ, ПРИМЫКАЮЩИХ К ПАРКУ, И ВО ВСЕЙ ЛЕСНОЙ ЗОНЕ (МАССИВ ЭЛГОН, УГАНДА), И ЦЕНЫ НА КОФЕ ЗА ТОТ ЖЕ ПЕРИОД

Back

Динамика деградации лесов также менялась сообразно потребностям, связанным с местной практикой землепользования (например, заготовка материала для подпорок при возделывании бананов и бобовых, или использование в качестве пастбищ для скота), или доступу к рынкам (например, возможности продажи древесного угля). Исследование также показало, что разрешение заготавливать в рамках соглашений по общинному лесопользованию такие лесные ресурсы, как топливная древесина, может иметь как положительные, так и отрицательные последствия. С одной стороны, это открывает возможности для деструктивной деятельности, с другой стороны, это может помочь людям улучшить отношения между местным населением и сотрудниками парка и, таким образом, способствовать совершенствованию лесопользования и улучшению состояния лесов.

Эти выводы показывают, что простые модели, учитывающие единичные факторы обезлесения (например, народонаселение или нищету), не способны объяснить различие итоговых результатов в плане сохранения ресурсов для разных мест. В этом смысле, динамика площади лесного покрова и деградации или восстановления лесов определяется не факторами как таковыми, а местными условиями (например, работой правоохранительных органов, совместным управлением, политическим вмешательством), в контексте которых эти факторы, например численность населения, уровень благосостояния, доступ к рынкам и товарные цены, действуют. Понимание этого имеет важные последствия для выработки в большей степени адаптированных к местным условиям, экологически и социально устойчивых механизмов рационального использования.

Back

Для выработки политики и разработки мероприятий в контексте СВОД+ и для выявления факторов обезлесения и деградации лесов необходимо полное понимание деятельности человека, приводящей к нарушению функционирования лесов, обычно это является первым шагом в разработке стратегий и планов действий в рамках СВОД+. Пример Замбии, приведенный на рисунке 31, свидетельствует о множественности путей взаимодействия между этими факторами.

РИСУНОК 31

КОМПЛЕКСНЫЕ ФАКТОРЫ ОБЕЗЛЕСЕНИЯ И ДЕГРАДАЦИИ ЛЕСОВ: ДРЕВОВИДНАЯ СХЕМА ПРОБЛЕМ ПО РЕЗУЛЬТАТАМ АНАЛИЗА В ЗАМБИИ

Back

Инициативы, направленные на решение вопросов обезлесения и деградации лесов

За последнее десятилетие активизировалась работа по борьбе с обезлесением, в первую очередь в связи с пониманием того, что сокращение площади лесов и пал лесов для расчистки земель отрицательно сказываются на глобальном углеродном цикле. В настоящее время в перечень рекомендованных мероприятий в рамках Парижского соглашения включена программа СВОД+ (сокращение выбросов в результате обезлесения и деградации лесов и роль сохранения лесов, устойчивого управления лесами и увеличения накоплений углерода в лесах в развивающихся странах). В недавно проведенном анализе 31 национальной стратегии СВОД+ (ФАО, готовится к выпуску) уделяется особое внимание приоритетным направлениям деятельности по сокращению обезлесения и деградации лесов (рисунок 32). К настоящему времени девять стран представили в РКИК ООН данные о сокращении темпов обезлесения в объеме, эквивалентном сокращению выбросов углекислого газа почти на 9 млрд т (врезка 35).

РИСУНОК 32

ПРИОРИТЕТНЫЕ ЗОНЫ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПО СОКРАЩЕНИЮ ОБЕЗЛЕСЕНИЯ И ДЕГРАДАЦИИ, ПРЕДУСМОТРЕННЫЕ В 31 НАЦИОНАЛЬНЫХ СТРАТЕГИЯХ И ПЛАНАХ ДЕЙСТВИЯ СВОД+

Back

Теперь страны оценивают возможности внедрения выплат по результатам сокращения выбросов в рамках СВОД+ с использованием Зеленого климатического фонда и других подобных механизмов. Поддержка этих мероприятий осуществляется в рамках целого ряда международных инициатив, включая Программу Организации Объединенных Наций по сокращению выбросов вследствие обезлесения и деградации лесов (ООН–СВОД), совместно осуществляемую ФАО, Программой развития Организации Объединенных Наций (ПРООН) и Программой Организации Объединенных Наций по окружающей среде (ЮНЕП) (врезка 36), Фонд лесного углеродного партнерства и Программу инвестирования в лесное хозяйство Всемирного банка.

Нью-Йоркская декларация по лесам – принятая в 2014 году добровольная факультативная международная декларация о действиях, направленных на то, чтобы остановить обезлесение – в настоящее время поддержана 200 участниками, включая правительства национального и субнационального уровней, транснациональные компании, группы, представляющие общины коренных народов и НПО. Важно отметить, что в ней конкретно сформулированы обязательства частного сектора и по оказанию этому сектору помощи в ликвидации к 2020 году обезлесения в силу факторов, существующих во всех звеньях производственно-сбытовых цепочек основных сельскохозяйственных товаров (см. примеры во врезке 37 и рисунок 43).

ВРЕЗКА 37

ТОВАРОПРОВОДЯЩИЕ ЦЕПИ, НЕ НЕСУЩИЕ В СЕБЕ УГРОЗУ ОБЕЗЛЕСЕНИЯ: КОМПЛЕКСНОЕ РЕШЕНИЕ ВОПРОСОВ ВОЗДЕЛЫВАНИЯ КАКАО И ЛЕСОВОДСТВА В ЗАПАДНОЙ АФРИКЕ

Около 70 процентов мирового объема поставок какао приходится на малоземельных фермеров Западной Африки, и какао является одной из главных товарных культур в районах его производства (Gayi and Tsowou, 2016). При этом исторически производство какао является одним из основных факторов и непосредственных причин обезлесения (Ruf and Zadi, 1998). Расширение плантаций за счет лесов зачастую обусловлено низкой урожайностью какао на старых плантациях, поскольку недавно освобожденные от естественной растительности участки часто более плодородны.

Правительства и частный сектор взяли на себя целый комплекс обязательств по прекращению обезлесения в рамках товаропроводящих цепей какао, с тем чтобы сохранить биоразнообразие и экосистемные услуги и избежать падения доходов и отрицательных последствий для источников средств к существованию на местном уровне (Carodenuto, 2019). Запущенные в последнее время государственно-частные инициативы, например, какаолесные инициативы в Гане и Кот-д`Ивуаре (World Cocoa Foundation, 2017) и Ландшафтная программа “Зеленый какао” в Камеруне (IDH, 2019), нацелены на поддержку устойчивой интенсификации производства какао и его устойчивости к климатическим факторам, предотвращение дальнейшего обезлесения и восстановления деградированных лесов. Часто они согласуются с национальными мерами политики и планами СВОД+.

В исследовании в поддержку мер политики и планов развития и устойчивой интенсификации производства какао, проведенном в рамках программы научных исследований и информационно-просветительской работы “CocoaSoils” (Sassen, Arnel and van Soesbergen, готовится к публикации), определены лесные районы, важные как в плане биоразнообразия (исходя из системы показателей на основе данных Красного списка МСОП по ареалам распространения видов, уточненных по признаку пригодности среды обитания), так и в плане пригодности к возделыванию какао (на основе модели, разработанной Schroth et al. [2016]), и, в силу этого, подверженные потенциальному риску обезлесения (районы, обозначенные темно-коричневым цветом на рисунке А).

РИСУНОК A

ДВУМЕРНАЯ КАРТА С УКАЗАНИЕМ ПРИГОДНОСТИ ДЛЯ ВОЗДЕЛЫВАНИЯ КАКАО И ВАЖНОСТИ БИОРАЗНООБРАЗИЯ В ЛЕСАХ

Back

В этом исследовании на основе данных исследований по Африке, Азии, Северной и Южной Америке и Океании базы данных “Прогнозирование влияния изменяющихся наземных систем на экологическое разнообразие” (PREDICTS) (Hudson et al., 2017) также проанализирована динамика биоразнообразия в связи с изменением характера землепользования под различные системы возделывания какао. Результаты этого анализа показали, что в плане богатства видов и состава сообществ последствия внедрения какао были менее серьезными, чем для сельскохозяйственных угодий, и что агролесоводческие системы с естественным тенеобразованием имеют гораздо большее разнообразие видов, чем монокультурные плантации какао (рисунок B). Со временем агролесоводческие системы возделывания какао лучше приживались в лесах, хотя за время жизненного цикла продуктивной плантации какао (примерно 25 лет) так и не было достигнуто полного восстановления исходного состояния лесов. Таким образом, хотя агролесоводческие системы возделывания какао не способны заменить естественные леса, они представляют собой одно из ценных средств сохранения и защиты биоразнообразия при сохранении высокой продуктивности сельскохозяйственных ландшафтов (см. также Schroth et al., 2004).

РИСУНОК B

СРАВНЕНИЕ БОГАТСТВА ВИДОВ ПО ВИДАМ ЗЕМЛЕПОЛЬЗОВАНИЯ И ТИПАМ УСТРОЙСТВА ЗАТЕНЕНИЯ ПЛАНТАЦИЙ КАКАО

Back

Эти совокупные результаты подчеркивают существование разного рода рисков и возможностей для разных районов зоны возделывания какао в Западной Африке. Там, где особенно пригодные для возделывания какао угодья совпадают с остающимися лесами и районами большого биоразнообразия (например, в Либерии и Камеруне), необходимо защитить существующие охраняемые районы и ограничить дальнейшее расширение возделывания какао в незащищенных лесах путем тщательного планирования. Здесь важнейшее значение приобретает поддержка малоземельных фермерских хозяйств в развитии устойчивого, не приводящего к обезлесению производства какао в рамках диверсифицированных производственных систем.

Там, где значительная часть исходных лесов уже превращена в сельскохозяйственные угодья, как в Котд`Ивуаре и Гане, агролесоводческие системы возделывания какао могут сыграть определенную роль в усилиях по увеличению площади древесного покрова в сельскохозяйственных ландшафтах и восстановлению деградированных земель (например, в рамках СВОД+). Эти системы способны помочь в сохранении хотя бы части биоразнообразия и обеспечении местных и глобальных экосистемных услуг, а также могут стать одним из средств диверсификации средств к существованию.

Поскольку мелкие фермерские хозяйства вряд ли способны покрыть расходы по изменению используемых ими агроприемов, необходимы также финансовые механизмы, обеспечивающие стимулирование устойчивого производств какао (например, кредиты, выплаты за экологические услуги или углеродное финансирование).

Back

Там, где главным фактором обезлесения является натуральное сельское хозяйство или заготовка топливной древесины, повышению ценности лесов для местных сообществ – а следовательно и сохранению их неприкосновенности – может способствовать освоение лесных источников средств к существованию на основе диверсификации набора производимых на принципах устойчивости лесных продуктов и услуг, развитие малых и средних предприятий, а также использование выплат за связывание углерода или другие экологические услуги.

В феврале 2018 года СПЛ провело глобальную конференцию для вовлечения основных групп заинтересованных сторон в обсуждение того, как остановить обезлесение (врезка 38), а в июле 2019 года Европейская комиссия запустила коммуникационную кампанию относительно расширения масштабов работы ЕС по защите и восстановлению лесов мира (EC, 2019a). В связи с этим сформулированы пять приоритетов:

• ▸ Сокращение потребительского следа ЕС на суше и поощрение потребления в ЕС продукции производственно-сбытовых цепочек, исключающих обезлесение.

• ▸ Совместная работа со странамипроизводителями над снижением нагрузки на леса и осуществление сотрудничества ЕС в области развития на принципах недопущения обезлесения.

• ▸ Укрепление международного сотрудничества в целях прекращения обезлесения и деградации лесов и содействие восстановлению лесов.

• ▸ Перераспределение финансовых ресурсов для поддержки более устойчивых приемов землепользования.

• ▸ Обеспечение наличия, качества и доступности информации о лесах и товаропроводящих цепях и содействие научным исследованиям и инновациям.

Несмотря на достижение определенных результатов (см. также главу 2), многое еще предстоит сделать в будущем.

Борьба с незаконной эксплуатацией лесных ресурсов

Браконьерство, незаконная эксплуатация и противозаконная торговля лесоматериалами и другими лесными ресурсами – явления глобального масштаба, имеющие серьезные последствия для сохранения биоразнообразия (об их влиянии на биоразнообразие видов см. главу 3), экосистемных услуг и экономики стран. Они также оказывают прямое и косвенное негативное влияние на городские и сельские сообщества в плане истощения ресурсной базы этих сообществ, составляющей основу их средств существования и благополучия.

К незаконным видам деятельности в лесах относятся заготовка, транспортировка, переработка, купля или продажа лесной продукции в нарушение национальных или субнациональных законов. Факторы, под влиянием которых формируется практика противозаконной эксплуатации лесных ресурсов и торговли ими, носят комплексный характер и претерпевают значительные изменения в зависимости от времени, места и вида товара или характера незаконной деятельности. В число прямых причин незаконной деятельности входят слабое общее управление лесным хозяйством в странах-производителях и вытекающее из этого отсутствие правообеспечительной работы; неоднозначность нормативно-правовой базы; и ограниченность потенциала в области выработки и осуществления планов землепользования. Однако страны-потребители вносят определенный вклад в формирование этих проблем, импортируя лесную продукцию, включая лесоматериалы, дикие растения, животных и их производные, без удостоверения их законного происхождения.

Например, в странах Африки к югу от Сахары главными движущими мотивами незаконной торговли объектами дикой природы являются растущий спрос в странах-потребителях (например, Юго-Восточной Азии), нищета и отсутствие альтернативных источников средств к существованию в странах происхождения, а также культурное и колониальное наследие (Price, 2017).

ДЕМОКРАТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА КОНГО
Лес Ломако – общинный заповедник в экваториальной области – является частью торфяника Центрального бассейна.

©UNEP/Joannes Refisch

Помимо экологических последствий в плане утраты видов или экосистем, незаконная эксплуатация лесов имеет и социальноэкономические последствия. Африканский банк развития (АБР) оценивает негативные экономические последствия противозаконной торговли природными ресурсами для Африки примерно в 120 млрд долл. США в год, что составляет 5 процентов валового внутреннего продукта (ВВП) континента. Примерно 10 процентов из этой суммы приходится на сектор лесного хозяйства (ADB, 2016). Незаконная торговля влечет за собой значительные потери налоговых поступлений, которые сказываются как на национальном, так и на местном уровне. Сокращение поступлений подрывает усилия, направленные на то, чтобы сектор лесного хозяйства обеспечивал устойчивый вклад в промышленность и развитие общества стран, поскольку недополученные средства не реинвестируются в этот сектор. Незаконная деятельность также нарушает функционирование мировых рынков и подрывает стимулы к устойчивому лесопользованию, поскольку полученная незаконным образом продукция дешевле продукции законной. Незаконная заготовка и торговля также чреваты социальными последствиями, поскольку они зачастую связаны с коррупцией и непризнанием земельных прав и прав пользования лесных общин или коренных народов, что может отрицательно сказываться на состоянии местных источников средств к существованию и вызывать конфликты.

Незаконная вырубка. Заготовка, транспортировка, купля или продажа древесины в нарушение местных законов (обычно в совокупности называемые “незаконной вырубкой”) – застарелая проблема глобального масштаба, существующая во многих странах как умеренного, так и тропического пояса, несмотря не многочисленные попытки ее решить. Дать точную и однозначную оценку объемов незаконной вырубки сложно, однако, по данным Международной организации уголовной полиции (ИНТЕРПОЛ), ее оборот составляет от 51 до 152 млрд долл. США в год (Nellemann et al., 2016). По оценке Hoare (2015), в 2013 году примерно 50 процентов незаконно заготовленного леса поступало на мировые рынки из Индонезии, а 25 процентов – из Бразилии; это две из входящих в десятку стран с самой большой площадью лесов. Обе страны теперь прилагают значительные усилия для решения этой проблемы (см. например, FAO, 2020 и Решение проблемы незаконного промысла). Незаконная вырубка в других тропических странах-производителях древесины может иметь в целом меньшие объемы, но на нее может приходиться существенно большая доля общего объема заготавливаемого леса в той или иной стране. Спрос на лес настолько высок, что незаконная вырубка по-прежнему останется одной из серьезных проблем в плане перспектив лесных ресурсов, если по всему миру не будут прилагаться усилия по борьбе с этим явлением (Hoare, 2015)

Незаконная вырубка является прямым результатом спроса на древесину, включая целенаправленную заготовку наиболее ценных пород дерева; иногда это может быть побочным результатом сведения лесов под плантации таких видов продукции, как пальмовое масло или соя. Как отмечалось выше, самым существенным фактором обезлесения (как в рамках закона, так и незаконного) является потребность в землях для сельскохозяйственного производства; эта нагрузка также, скорее всего, способствует и масштабным незаконным вырубкам.

В большинстве развивающихся стран в лесном секторе доминируют неформальные операторы, прежде всего малые или средние предприятия, чья продукция предназначена, главным образом, для внутреннего рынка. Помимо неформального характера, для этого сектора характерны низкий потенциал, ограниченность ресурсов и постоянное изменение имеющихся ресурсов, что открывает возможности для незаконной деятельности.

Поскольку совершенно очевидно, что такая деятельность осуществляется в условиях отсутствия планов рационального лесопользования, незаконная вырубка ведет к сокращению площади лесов или их деградации, а происходящая в результате этого утрата среды обитания и биоразнообразия создает угрозу для выживания некоторых видов, особенно приматов и некоторых видов крупных млекопитающих. Часто незаконной вырубке подвергаются ценные породы деревьев, которые пользуются неизменным спросом, и их продажа сулит быструю выручку, что ставит эти виды под угрозу. Примером этого может служить палисандр (Dalbergia spp.).

Несмотря на то, что палисандр включен в Приложение II к СИТЕС, по оценкам, его экспорт в Китай вырос с 2009 по 2014 год в 14 раз (Bolognesi et al., 2015; Ong and Carver, 2019). На Мадагаскаре незаконная заготовка и торговля палисандром привела к серьезной деградации лесов и утрате биоразнообразия (Ong and Carver, 2019).

Незаконное производство древесного угля еще труднее документально отслеживать, чем заготовку высокоценных пород дерева и торговлю ими, поскольку этот сектор весьма фрагментирован и носит неформальный характер; однако оно также является одним из факторов сокращения площади и деградации лесов. Например, по оценкам Bolognesi et al. (2015), в 2011–2013 годах объем незаконной торговли древесным углем в Сомали составил 24 000 т, что стало причиной сокращения площади древесного покрова на 2,7 процента.

Незаконная эксплуатация объектов дикой природы. По оценке ИНТЕРПОЛА, объем незаконной торговли объектами дикой природы составляет от 7 до 23 млрд долл. США в год (Nellemann et al., 2016). Все регионы мира в той или иной степени являются одновременно источником, местом транзита или назначения контрабанды объектов дикой природы, хотя некоторые виды незаконной торговли ими неразрывно связаны с конкретными регионами; например, контрабанда птиц ассоциируется с Центральной и Южной Америкой, млекопитающих – с Африкой и Азией, а пресмыкающихся – с Европой и Северной Америкой (UNODC, 2016).

Считается, что наиболее известным примером чрезмерной эксплуатации ключевых видов (которые оказывают решающее, намного превосходящее их распространенность, влияние на ту или иную экосистему) является африканский слон, общая численность популяции которого в прошлом веке сократилась примерно на 90 процентов (TRAFFIC, 2019). Лесные слоны особенно важны для лесов и других природных экосистем, поскольку они переносят крупные семена, прореживают нижние ярусы крон и распространяют дефицитные питательные вещества по всему лесу на благо многочисленных видов всего тропического пояса Африки (Maisels et al., 2013).

Решение проблемы незаконного промысла. В последние десять лет работа по решению проблемы незаконной вырубки ведется с опорой на торговые правила в странах-потребителях, в соответствии с которыми импортеры обязаны доказать, что лес был заготовлен законным образом. К числу значимых законодательных актов, регулирующих использование ресурсов, относятся поправка к Закону Лейси в Соединенных Штатах Америки (2008), Регламент ЕС о поставке лесоматериалов (2013), Закон о чистом лесе в Японии (2016) и поправка к Закону об устойчивом использовании древесины в Республике Корее (2017). Многие страны-производители тропической древесины также ведут соответствующую работу по укреплению правообеспечения и проверки легального происхождения древесины. Следует отметить, что Индонезия внедрила национальную систему гарантий легального происхождения древесины (Sistem Verificasi Legalitas Kayu, SVLK) и в 2016 году выдала первые лицензии на экспорт древесины в рамках Программы поддержки мер по правоприменению, управлению и торговле в лесном секторе (ФЛЕГТ) в соответствии с требованиями к импорту, установленными Регламентом ЕС о поставке лесоматериалов (EU FLEGT Facility, без даты публикации). Об укреплении правообеспечительной работы свидетельствуют официальные данные Индонезии, согласно которым количество санкционированных лесозаготовительных операций увеличилось с 25 в 2015 году до 88 в 2017 году (MEF, 2018). Еще 14 стран-производителей тропической древесины разрабатывают национальные системы обеспечения легальности в рамках механизма ФЛЕГТ (EU FLEGT Facility, без даты публикации). В качестве одного из элементов такого механизма страны должны реализовать меры по профилактике браконьерской охоты (см. врезку 39).

В июле 2015 года Генеральная Ассамблея Организации Объединенных Наций впервые приняла резолюцию о борьбе с незаконным оборотом объектов дикой природы (69/314) (Генеральная Ассамблея Организации Объединенных Наций, 2015b), которая также касается незаконной торговли лесом. Четвертая резолюция по этому вопросу была принята в сентябре 2019 года (ООН, 2019b); в ней содержится призыв укреплять национальное законодательство, поддерживать устойчивые источники средств к существованию, активизировать свои правоохранительные усилия и борьбу с коррупцией, содействовать развертыванию информационных технологий и поощрять целенаправленную работу по снижению спроса на эти продукты.

Совместное партнерство по устойчивому управлению дикой природой (СПДП) (FAO, 2019f) представляет собой платформу для решения вопросов рационального использования объектов дикой природы, требующих принятия мер на национальном и наднациональном уровнях, включая вопросы, касающиеся незаконной торговли объектами дикой природы. Сформированное в 2013 году, СПДП представляет собой механизм добровольного партнерства с участием 14 международных организаций, мандаты и практические программы которых нацелены на содействие устойчивому использованию и сохранению ресурсов дикой природы.

В докладе “Цели в области устойчивого развития” 2019 года (ООН, 2019a) указывается, что в период 2000–2015 годов 20 процентов поверхности Земли находилось в деградированном состоянии (рисунок 33). Первого марта 2019 года Генеральная Ассамблея Организации Объединенных Наций провозгласила 2021–2030 годы Десятилетием Организации Объединенных Наций по восстановлению экосистем для решения задач предотвращения, прекращения и обращения вспять деградации экосистем, повышения осведомленности относительно важности восстановления экосистем и ускорения работы по достижению поставленных глобальных (врезка 40) и региональных целей восстановления экосистем.

РИСУНОК 33

ДОЛЯ ДЕГРАДИРОВАВШИХ ЗЕМЕЛЬ В ПЕРИОД 2000–2015 ГОДОВ ПО РЕГИОНАМ (%)

Back

Восстановление является одним из ключевых элементов Стратегического плана КБР в области биоразнообразия и Айтинских целевых задач (КБР, 2010a); в связи с этим восстановление лесных ландшафтов признается в качестве одного из средств решения Айтинских задач 5, 7, 11, 13 и 15 (Dave et al., 2019).

В рамках Программы установления целевых показателей достижения нейтральности в плане деградации земель Конвенции Организации Объединенных Наций по борьбе с опустыниванием, обязательства по достижению нейтральности в плане деградации земель взяли на себя 122 страны (UNCCD, 2019a). К числу региональных задач по восстановлению земель относятся: инициатива “20х20” в Латинской Америке (Initiative20x20, без даты публикации), предусматривающая восстановление 20 млн га деградированных земель к 2020 году; АФР100 (Инициатива по восстановлению лесов и ландшафтов Африки), направленная на то, чтобы к 2030 году начать восстановление 100 млн га деградированных земель (AFR100, без даты публикации); Агадирская декларация об обязательствах для Средиземноморского региона, направленная на восстановление не менее 8 млн га деградированных лесных экосистем к 2030 году (FAO, 2017d); инициатива стран Европы, Кавказа и Центральной Азии (ЕККА30), предусматривающая восстановление 30 млн га деградированных земель к 2030 году; и инициатива “Великая зеленая стена для Сахары и Сахеля”, ориентированная на восстановление к 2030 году 100 млн га (Great Green Wall, 2019a).

Восстановление лесов может преследовать разные цели, связанные с обращением вспять деградации земель или снижением продуктивности экосистемных товаров и услуг, например, продовольствия, биоразнообразия и воды. К ним относятся:

• ▸ восстановление: восстановление желаемых видов, структуры или процессов до исходного состояния экосистемы;

• ▸ реконструкция: восстановление аборигенных растений на землях, используемых для других целей;

• ▸ рекультивация: восстановление сильно деградированных земель, лишенных растительности; и

• ▸ замещение: наиболее радикальная форма восстановления, в рамках которой виды или источники существования, не адаптировавшиеся к местным условиям и не способные мигрировать, замещаются новой растительностью в условиях быстрого изменения климата (Stanturf, Palik and Dumroese, 2014).

Восстановление лесов, когда оно проводится надлежащим образом, помогает восстановить среду обитания и экосистемы, создает рабочие места и служит источником доходов, а также является одним из действенных решений связанных с изменением климата проблем на основе природных механизмов (КБР, 2016a; FAO and Global Mechanism of UNCCD, 2015; МПБЭУ, 2019a), см. тематическое исследование 1.

В рамках Глобального партнерства по восстановлению лесных ландшафтов (GPFLR, без даты публикации) выработано шесть согласованных на глобальном уровне принципов восстановления лесов и ландшафтов:

• ▸ применение ландшафтного подхода;

• ▸ вовлечение заинтересованных сторон и поддержка репрезентативного управления;

• ▸ восстановление множественных функций лесов для получения множественных выгод;

• ▸ поддержание и укрепление естественных экосистем внутри ландшафтов;

• ▸ адаптация подходов к восстановлению в соответствии с местными условиями;

• ▸ адаптивное управление для достижения устойчивости к воздействию внешних факторов в долгосрочной перспективе.

Разработаны многочисленные рекомендации по восстановлению лесов, включая практическое руководство по восстановлению лесных ландшафтов (Stanturf, Mansourian and Kleine, 2017), целевые рекомендации относительно деградированных лесов засушливых районов (FAO, 2015b), мангровых лесов (Field, 1996), рекомендации относительно роли естественных процессов в восстановлении лесов и ландшафтов (Chazdon et al., 2017) и относительно учета вопросов биоразнообразия при восстановлении экосистем (КБР, 2016a). В настоящее время обновляются “Рекомендации МОТД по восстановлению и рациональному использованию деградированных и вторичных тропических лесов” (ITTO, 2002). См. также врезку 41.

Восстановление лесных экосистем предполагает не только лесопосадки или поддержку естественного восстановления. См., например, тематическое исследование 1 и пример восстановления диких видов во врезке 42.

Главная задача в работе по восстановлению заключается в том, чтобы нацелить специалистов и органы, принимающие решения, на совместную работу для обеспечения продуманного планирования, экономически эффективного осуществления и уделения достаточно приоритетного внимания в ряду различных целей в области развития (Sabogal, Besacier and McGuire, 2015; FAO and Global Mechanism of UNCCD, 2015; Strassburg et al., 2019). Эта задача решается рядом многосторонних и двусторонних программ с участием субъектов государственного и частного сектора. Вторая задача заключается в вовлечении объединений производителей, фермеров, а также мелких и средних предприятий в работу по восстановлению и выявлении и запуске таких бизнес-моделей, которые дают людям возможность достойного заработка на основе устойчивого землепользования. В основу разработки бизнес-моделей будет положена новая инициатива, направленная на содействие доступу к информации об издержках и выгодах восстановления экосистем (см. врезку 43).

Потенциальные возможности для восстановления лесов

По оценкам, полученным по результатам проведенного недавно исследования, площадь потенциальных лесных земель (определяемых как земли, способные устойчиво содержать более 10 процентов древесного покрова) в районах, где они ранее деградировали, где преобладает редкая растительность, лугопастбищные угодья и деградированные лишенные растительного покрова почвы (Bastin et al., 2019), составляет порядка 1,7 – 1,8 млрд га; сюда не включены существующие леса, сельскохозяйственные и городские земли, площадь которых эквивалентна 0,9 млрд га сплошного лесного покрова. Это более 25 процентов современной площади лесов в мире. Однако следует учитывать, что в этом исследовании рассматривался только биофизический потенциал формирования лесов без учета важности современных экосистем и существующих прав владения и пользования. Поэтому для выявления наиболее уязвимых районов на национальном или местном уровне необходимо проведение более подробных оценок с учетом местных знаний.

В составе Системы наблюдения Земли, доступа, обработки и анализа данных в целях мониторинга состояния земель (СЕПАЛ) ФАО разрабатывает специальный модуль на основе алгоритма потенциала восстановления деревьев, который призван помочь странам в определении районов, потенциально пригодных для восстановления. Использование этого модуля будет опробовано ФАО и профильными государственными ведомствами в Камбодже, Кении, Мьянме и Уганде в 2020–2021 годах.

В качестве дополнения к Методологии оценки возможностей восстановления, разработанной МСОП, сформулированы специальные рекомендации по учету аспектов биоразнообразия при оценках возможностей восстановления на ландшафтном уровне (Битти К. Р., Кокс Н. А. И Кьюзи М. И. 2018).

Результаты обзора по 62 странам Азии, Африки и Латинской Америки показали, что более половины стран в каждом регионе имеют утвержденные или предварительные целевые показатели восстановления, которые включены в их национальные стратегии и планы действий по сохранению биологического разнообразия или в их пятые национальные доклады КБР (CBD, 2016). Установление целевых показателей – это первый шаг в верном направлении, однако выполнение обязательств по-прежнему сопряжено с трудностями (рисунок 34). Кроме того, трудно количественно измерить работу по восстановлению, и в настоящее время нет глобальных массивов данных для количественного определения хода этой работы на ландшафтном уровне (NYDF, 2019). Совместно с несколькими партнерами ФАО работает над формированием глобальной системы мониторинга в рамках Десятилетия Организации Объединенных Наций по восстановлению экосистем, а совместно с ИМР (2019) разработала руководство в помощь странам и практикам, занимающимся вопросами восстановления, в определении приоритетов и индикаторов для мониторинга работы по восстановлению лесов и ландшафтов.

РИСУНОК 34

ХОД РАБОТЫ ПО ДОСТИЖЕНИЮ ЦЕЛИ 5 НЬЮ-ЙОРКСКОЙ ДЕКЛАРАЦИИ ПО ЛЕСАМ

Back

Во многих целевых показателях отсутствуют количественные составляющие, в то же время проработка мероприятий по восстановлению – процесс комплексный. Однако есть хорошие примеры успешной работы по восстановлению (рисунок 35). Например, как результат лесной политики или инициатив правительства площадь лесного покрова существенно выросла в Китае, Коста-Рике, Республике Корее и Вьетнаме. На юге Нигера в результате осуществляемых фермерами в последние тридцать лет мероприятий по естественному восстановлению с применением местных приемов агролесоводства удалось повысить продуктивность земель на 5 млн га (Reij, Tappan and Smale, 2009). Другой пример – инициатива “Великая зеленая стена для Сахары и Сахеля”, запущенная Африканским союзом в 2007 году, предусматривает восстановление более 100 млн га деградированных в настоящее время земель, поглощение 250 млн т углерода и создание 10 миллионов экологически полезных рабочих мест к 2030 году; при этом предусматривается формирование 8000 километров зеленых заграждений в засушливых районах Африки (см. тематическое исследование 1). С 2007 года достигнуты следующие результаты (Great Green Wall, 2019b; UNCCD, 2019b):

• ▸ в Буркина-Фасо с использованием местных приемов восстановлено 3 млн га земель;

• ▸ в Эфиопии восстановлено 15 млн га деградированных земель и улучшен режим владения и пользования землей;

• ▸ в Нигерии восстановлено 5 млн га деградированных земель, в 11 штатах создано 639 км лесозащитных полос, а также 309 га общинных садовых плантаций и 293 га общинных лесных участков;

• ▸ в Нигере восстановлено 5 млн га земель; и

• ▸ в Сенегале менее чем за десять лет высажено 12 миллионов засухоустойчивых деревьев.

РИСУНОК 35

УВЕЛИЧЕНИЕ ПЛОЩАДИ ЛЕСОВ ЗА СЧЁТ ЛЕСОВОССТАНОВЛЕНИЯ, ЛЕСОВОЗОБНОВЛЕНИЯ И ОБЛЕСЕНИЯ ЗА ПЕРИОД 2000–2019 ГОДОВ ПО РЕГИОНАМ И ВИДАМ ВОССТАНОВЛЕНИЯ

Back

По состоянию на октябрь 2019 года 61 страна в рамках “Боннского вызова” обязалась восстановить к 2020 и 2030 годам в общей сложности 170,6 млн га (рисунок 36) (Dave et al., 2019). Однако с 2000 года в плане увеличения лесного или древесного покрова было выполнено лишь 18 процентов целевого показателя на 2020 год (восстановить к 2020 году 150 млн га деградированных ландшафтов и лесных земель) (NYDF, 2019). Барометр прогресса “Боннского вызова” (IUCN, 2018; Dave et al., 2019) создан для сбора более точной информации о ходе практического осуществления – о площади в гектарах, на которой ведется восстановление и реализация связанных с этим экосистемных выгод (включая поглощенный углерод и сохранение биоразнообразия), а также о созданных рабочих местах (Dave et al., 2019).

РИСУНОК 36

ОБЯЗАТЕЛЬСТВА В РАМКАХ “БОННСКОГО ВЫЗОВА” ПО СОСТОЯНИЮ НА ФЕВРАЛЬ 2020 ГОДА

Back

Многие страны в ходе проходившего в сентябре 2019 года в Нью-Йорке, Соединенные Штаты Америки, Саммита по мерам в области изменения климата объявили новые обязательства по восстановлению лесов и высадке деревьев (врезка 44). В начале 2020 года в рамках Всемирного экономического форума была запущена инициатива, предусматривающая выращивание, восстановление и сохранение 1 триллиона деревьев (WEF, 2020).

В настоящей главе рассматривается вопрос о том, как рационально использовать экосистемы лесов мира таким образом, чтобы обеспечить их сохранение и устойчивое использование их биоразнообразия.

Создание охраняемых районов издавна является средством общего руководства, которое чаще всего используется для решения задач в области биоразнообразия (Watson et al., 2014). Многие охраняемые районы организуются таким образом, чтобы увязывать необходимость обеспечения местных источников средств к существованию и сохранения биоразнообразия. Подход, предусматривающий создание охраняемых районов, приносит положительные результаты, создавая барьеры для распространения обезлесения, и обеспечивает сохранение видов, хотя в отношении самых редких видов это далеко не однозначно.

Однако в плане биофизическом, как показывает опыт, одного только создания природных заповедников не достаточно для сохранения биоразнообразия. Обычно они слишком малы, создают препятствия для миграции видов и подвержены влиянию экзогенных (внешних) факторов, например изменению климата (Bennett, 2004; Fung et al., 2017). Кроме того, охраняемые районы охватывают лишь незначительную часть имеющегося биоразнообразия лесов. Поэтому необходимо заниматься не только охраняемыми районами, но и всесторонне учитывать вопросы сохранения биоразнообразия в практической работе по управлению лесным хозяйством.

В качестве альтернативы или дополнения строгих охранных режимов стали использоваться подходы, сочетающие решение задач сохранения и социально-экономического развития, поддержки устойчивого использования ресурсов и передачи вопросов рационального лесопользования местному населению (Agrawal, Chhatre and Hardin, 2008; Lele et al., 2010; Mace, 2014). Для согласования разносторонних и иногда противоречащих друг другу интересов в области использования природных ресурсов таким образом, чтобы сохранять ресурсы, которыми пользуется и которые ценит местное население и которые обеспечивают удовлетворение потребностей общества более широкого плана, применяется целый ряд подходов к общему руководству, исходя из потребностей заинтересованных сторон (Kaimowitz and Sheil, 2007; McShane et al., 2011). Примерами реализации таких подходов являются районы, управляемые и охраняемые общинами коренных народов, организациями гражданского общества и субъектами частного сектора (Stolton et al., 2014; Drescher and Brenner, 2018), при этом все больше внимания уделяется основанным на правах человека и ландшафтным подходам. Во многих случаях согласование потребностей лесопользования и сохранения лесов означает согласование местных и глобальных потребностей.

Важность учета вопросов сохранения за пределами охраняемых районов, включая продуктивные леса, признается включением в глобальные цели в области сохранения видов других действенных природоохранных мер на порайонной основе (т.е., распространяющихся на природоохранные зоны за пределами охраняемых районов) (врезка 45).

За последние несколько десятилетий глобальная сеть охраняемых районов быстро расширяется – количество районов, обозначенных как охраняемые, составляет почти 240 000, причем большинство из них находятся на суше. Совокупная площадь охраняемых районов немногим больше 2 миллиардов га, что составляет 15 процентов площади суши (UNEP-WCMC, IUCN and NGS, 2020). Тысячи охраняемых районов специально предназначены для сохранения лесов; некоторые из них входят в число старейших охраняемых районов мира. Например, в лесном заказнике Маракеле в Шри-Ланке леса находятся под охраной с 1875 года.

В соответствии с их целями, охраняемые районы относятся к разным категориям (врезка 46).

Состояние и тенденции развития лесов, находящихся в охраняемых районах

По имеющимся данным, в целом по миру 18 процентов площади лесов (или более 700 млн га) относятся к той или иной категории охраняемых законом территорий, например национальным паркам, заказникам и охотничьим заповедникам (охраняемые районы категорий I–IV). Наиболее велика доля лесов, входящих в охраняемые районы, в Южной Америке (31 процент), а меньше всего их доля в Европе (5 процентов) (рисунок 37) (FAO, 2020).

РИСУНОК 37

ПРОЦЕНТНАЯ ДОЛЯ ЛЕСОВ, НАХОДЯЩИХСЯ В ПРИРОДООХРАННЫХ ЗОНАХ (2020 ГОД)

Back

По данным ОЛР 2020 с 1990 года площадь лесов в охраняемых районах категорий I–IV увеличилась не менее чем на 191 млн га, однако в последнее десятилетие годовые темпы прироста замедлились (рисунок 38). Для подготовки ОЛР 2020 полные ряды динамики представили только 129 стран, на которые в совокупности приходится 84 процента общей площади лесов (FAO, 2020), поэтому фактическое увеличение площади лесов в охраняемых районах может быть несколько большим.

РИСУНОК 38

ТЕНДЕНЦИИ ДИНАМИКИ ПЛОЩАДИ ЛЕСОВ, НАХОДЯЩИХСЯ В ПРИРОДООХРАННЫХ ЗОНАХ ПО РЕГИОНАМ (1990-2020 ГОДЫ), МЛН ГА

Back

Новые исследования тенденций охраняемых районов по типам лесов и глобальным экологическим зонам

В рамках подготовки настоящего доклада, ЮНЕП– ВЦМООС провел новые исследования тенденций охраняемых районов по типам лесов и глобальным экологическим зонам, а также исследовал тенденции динамики площади лесов в ключевых районах биоразнообразия (КРБ) – т.е., объектов, вносящих значительный вклад в биоразнообразие в мире. Эти исследования проводились на основе четырех комплексов пространственных данных:

• ▸ Охраняемые районы: июньский 2019 года выпуск Всемирной базы данных об охраняемых районах (ВБДОР) (UNEP-WCMC and IUCN, 2019).

• ▸ КРБ: мартовский 2019 года выпуск Всемирной базы данных ключевых районов биоразнообразия (ВБДКРБ) (BirdLife International, 2019).

• ▸ Земной покров: ежегодные данные Инициативы Европейского космического агентства в области изменения климата (ЕКА ИИК) по земному покрову с разрешением ~300 м за период 1992– 2015 годов (Bontemps et al., 2013), версия 2.0.7.

• ▸ Экологические зоны: комплекс данных по ГЭЗ, второе издание (FAO, 2012a).

Не было возможности исключить из данных по земному покрову данные по сельскохозяйственным древесным культурам, но поскольку лишь незначительная их часть расположена в охраняемых районах, их включение вряд ли существенным образом искажает основные результаты, представленные ниже.

Следует отметить, что ФАО предложила странам для подготовки ОЛР 2020 представить данные о площади лесов в охраняемых районах категорий I–IV, однако в это исследование также включены категории V и VI. Поэтому представленные ниже данные по общей площади лесов в охраняемых районах значительно превосходят данные ОЛР 2020.

Состояние и тенденции охраняемых районов по типам лесов. За период 1992–2015 годов площадь древесного покрова в пределах охраняемых районов в мире увеличилась на целых 396 млн га – в среднем на 17 млн га в год (рисунок 39) – и в 2015 году достигла 833 млн га (таблица 5). Неясно, обусловлено ли это увеличение масштабным расширением сетей охраняемых районов, бессистемно охватывающих леса, или оно является результатом целенаправленной охраны лесных экосистем.

РИСУНОК 39

УВЕЛИЧЕНИЕ С ПЛОЩАДИ ЛЕСОВ, НАХОДЯЩИХСЯ В ПРИРОДООХРАННЫХ ЗОНАХ, ПО ТИПАМ ЛЕСОВ (1992-2015 ГОДЫ), МЛН ГА

Back

ТАБЛИЦА 5

ТИПЫ ЛЕСОВ В МИРЕ И ИХ ОХРАННЫЙ СТАТУС В 2015 ГОДУ

Back

Больше всего увеличились охраняемые районы в широколистных вечнозеленых (тропических) лесах (рисунок 39), площадь которых с 1992 года увеличилась на 226 млн га, достигнув 397 млн га в 2015 году; это самая большая площадь лесов любого типа, и вторая по ведичине процентная доля лесов в охраняемых районам (таблица 5). Начиная с 1992 года, ежегодный прирост площади охраняемых широколистных вечнозеленых лесов составляет более половины среднегодового прироста площади охраняемых лесов. За тот же 23-летний период прирост площади охраняемых лесов всех остальных типов был заметно меньше (рисунок 39).

Состояние и тенденции охраняемых лесов по глобальным экологическим зонам. В мире 20 наземных ГЭЗ имеют тот или иной древесный покров. Во всех зонах доля древесного покрова, включенного в охраняемые районы, была в 2015 году выше, чем в 1992 году (рисунок 40). В трех ГЭЗ (тропические дождевые леса, субтропические сухие леса и приокеанические леса умеренного пояса) более 30 процентов древесного покрова в настоящее время входит в официальные охраняемые районы. Еще в трех ГЭЗ (субтропические влажные леса, степи умеренного пояса и северные хвойные леса) менее 10 процентов древесного покрова входит в состав охраняемых районов (таблица 6). Большинство районов с такой низкой долей лесов в охраняемых районах расположено в более высоких широтах (рисунок 41). Эти районы следует считать приоритетными при дальнейшей природоохранной работе, поскольку репрезентативная охрана наземных экосистем является одним из ключевых компонентов Айтинской целевой задачи 11.

РИСУНОК 40

УВЕЛИЧЕНИЕ ПЛОЩАДИ ЛЕСОВ, НАХОДЯЩИХСЯ В ПРИРОДООХРАННЫХ ЗОНАХ, ПО ГЛОБАЛЬНЫМ ЭКОЛОГИЧЕСКИМ ЗОНАМ (1992-2015 ГОДЫ), МЛН ГА

Back

ТАБЛИЦА 6

ПЛОЩАДЬ ЛЕСНОГО ПОКРОВА В ОХРАНЯЕМЫХ РАЙОНАХ ПО ГЛОБАЛЬНЫМ ЭКОЛОГИЧЕСКИМ ЗОНАМ ПО СОСТОЯНИЮ НА 2015 ГОД

Back

РИСУНОК 41

ПРОЦЕНТНАЯ ДОЛЯ ПЛОЩАДИ ЛЕСОВ, НАХОДЯЩИХСЯ В ПРИРОДООХРАННЫХ ЗОНАХ, ПО ГЛОБАЛЬНЫМ ЭКОЛОГИЧЕСКИМ ЗОНАМ (2015 ГОД)

Back

Интересно отметить, что несмотря на самые высокие темпы сокращения площади лесного покрова, в ГЭЗ тропических дождевых лесов быстрее всего идет увеличение площади древесного покрова в охраняемых районах. Это может быть в значительной степени обусловлено сетью охраняемых районов Бразилии, которая в настоящее время является крупнейшей в мире (UNEP-WCMC and IUCN, 2019).

По состоянию на 2015 год приокеанические леса умеренного пояса Европы, Чили и некоторых районов Тихого океана имели самые высокие показатели охвата охраняемыми районами. Частично это объясняется существованием обширной сети охраняемых районов в Европе, на которые приходится почти половина таких районов мира (UNEP-WCMC, IUCN and NGS, 2020).

Тенденции динамики лесов в ключевых районах биоразнообразия. КРБ – это районы, безоговорочно отвечающие хотя бы одному из 11 критериев биоразнообразия, например, составляют более 5 процентов мировой площади находящегося под угрозой полного исчезновения или в критическом состоянии типа экосистем (IUCN, 2016). В настоящее время в мире насчитывается более 15 000 КРБ, общая площадь которых превышает 1,9 млрд га (Birdlife International, 2019). Примерно 95 процентов из них – наземные, а более 75 процентов имеют тот или иной лесной покров.

Результаты проведенного ЮНЕП–ВЦМООС исследования показывают, что в этих КРБ в период 1992–2015 годов произошло незначительное сокращение площади лесного покрова, что согласуется с данными по КРБ из других источников (Tracewski et al., 2016). Сам по себе статус КРБ не обеспечивает официальную защиту лесов, хотя для этих районов, которые полностью или частично входят в охраняемые районы или расположены в более отдаленных местах, вероятность изменения характера земного покрова ниже, чем для других КРБ. Несмотря на незначительное сокращение площади лесного покрова в КРБ, охват этих объектов охраняемыми районами со временем неуклонно растет, хотя в разных странах уровень защиты значительно различается (Ritchie et al., 2018).

Соединительные коридоры

Охраняемые районы для сохранения биоразнообразия все чаще реализуются на основе так называемого подхода биологических коридоров или экологических сетей (см., например, Bennett and Mulongoy, 2006), в рамках которого согласуются биофизические и антропогенные факторы, что способствует сохранению целостности более широкого агроэкологического ландшафта. В тематическом исследовании 2 проанализирован пример Колумбии – страны с одним из самых высоких показателей биологического разнообразия в мире. Уроки реализации концепции экологических коридоров на протяжении более 30 лет доказывают их полезность для сохранения лесного покрова, но не обязательно для сохранения полного комплекса видов (Bennett and Mulongoy, 2006).

ТЕМАТИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ 2

Соединение экосистем для сохранения природы и культуры в Прикарибской низменности Колумбии

С 2016 года осуществляется инициатива по соединению экосистем “БиоКарибе” (Conexión BioCaribe), направленная на уменьшение деградации и фрагментации ценных экосистем в Прикарибской низменности на севере Колумбии. Еще с доколониальных времен экономический рост здесь определялся эксплуатацией ресурсов региона, однако хищнические методы хозяйствования создавали неуклонно нарастающую угрозу богатому биоразнообразию региона, устойчивости сельских общин к внешним факторам и продовольственной безопасности (FAO, 2019i).

Основу инициативы составляет формирование 1,5 млн га соединительных коридоров между изолированными охраняемыми районами (рисунки A и B). В состав этих коридоров входят экологически совместимые продуктивные системы, включая лесопастбищные системы, системы агролесоводства, сады смешанного состава, которые также предусматривают восстановление водных источников, береговой зоны и мангровых зарослей, продуктивности водно-болотистых угодий за счет разведения водных видов, сочетания видов, обеспечивающих как сохранение биоразнообразия, так и производство продовольствия. В рамках этой инициативы проводятся мероприятия по территориальному планированию, вовлечению общества в рамках межкультурных обменов, действенному управлению существующими охраняемыми районами, созданию новых охраняемых районов и буферных зон, соединяющих охраняемые районы, а также проводится анализ осуществимости возможных систем стимулирования сохранения и сертификации.

РИСУНОК A

ПРИОРИТЕТЫ ПРИ ФОРМИРОВАНИИ СОЦИАЛЬНОЭКОСИСТЕМНЫХ ВЗАИМОСВЯЗЕЙ В ПРИКАРИБСКОЙ НИЗМЕННОСТИ КОЛУМБИИ

Back

РИСУНОК B

ПЛАНИРУЕМЫЕ КОРИДОРЫ ДЛЯ ФОРМИРОВАНИЯ СОЦИАЛЬНО-ЭКОСИСТЕМНЫХ ВЗАИМОСВЯЗЕЙ В ПРИКАРИБСКОЙ НИЗМЕННОСТИ КОЛУМБИИ

Back

Были достигнуты (FAO, 2019i) следующие результаты в таких областях, как обеспечение экосистемных связей и связанное с ними восстановление популяций птиц и млекопитающих:

• ▸ создано около 13 500 га новых охраняемых районов, и еще 116 000 га сейчас в стадии формирования;

• ▸ около 5000 га возделывается на основе альтернативных моделей устойчивого производства, причем около1500 семей прошли обучение в полевых школах фермеров;

• ▸ сформировано 1300 га буферных зон вокруг охраняемых районов, в которых осуществляются планы устойчивого производства;

• ▸ сформировано 68 000 га разнородных участков сохранения и устойчивого использования природных ресурсов;

Эти коридоры сформированы при активном участии местных сообществ и учреждений. Это позволило разрабатывать мероприятия, соответствующие ценностям и социально-культурным традициям этнических общин. В результате две общины коренных народов и три общины потомков выходцев из Африки включили в свои планы землепользования элементы, предусматривающие установление коридоров между участками.

В рамках этой инициативы также поощряется создание сети коллективных связей для распространения информации и повышения осведомленности о деятельности общин; в решении проблем каждой общины также участвуют дети и молодежь. В 2020 году Национальная система природных парков Колумбии должна взять на себя управление этой сетью и работу по сохранению культурного суверенитета в процессе общения этих групп.

Back

Учет культурных и хозяйственных потребностей населения в управлении охраняемых районов

Почти 40 процентов охраняемых и экологически нетронутых экосистем, например, северные и тропические девственные леса, саванны и болота, находятся в ведении коренных народов (Garnett et al., 2018); и все более широкое признание получает тот факт, что потребности, знания и культура местных общин, которые связаны с объектами сохранения биоразнообразия, способствуют поддержанию такого биоразнообразия (Pretty and Smith, 2004; Sayer et al., 2017). Признание этого факта легло в основу стратегий, обеспечивающих как совершенствование источников средств к существованию, так и сохранение природного наследия. Главный вопрос заключается в том, является ли устойчивым взаимодействие людей с экосистемами на территории охраняемого района и достаточен ли уровень защиты, поскольку зачастую трудно отслеживать эффективность охранных мер (Andam et al., 2008; Leverington et al., 2010). Во многих случаях разрешение осуществлять в охраняемых районах деятельность, обеспечивающую местные средства к существованию, например, устойчивую заготовку леса и НДЛП (тематическое исследование 3 и врезка 47), а также устойчивый туризм (тематическое исследование 4) является эффективным стимулом для местного населения сохранять ресурсы.

ТЕМАТИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ 3

Общинные концессии в биосферном заповеднике Майя (Гватемала)

Биосферный заповедник Майя был создан в 1990 году для защиты крупнейшего массива тропических лесов в Центральной Америке. Он занимает 2,1 млн га, включая 767 000 га, где действует строгий охранный режим, 848 400 га многоцелевого использования (включая концессии) и 497 500 га частных владений в буферной зоне. Около 533 000 га на территориях многоцелевого использования, в отношении которых ясно сформулированы задачи по сохранению, отведено под концессии (см. рисунок A).

РИСУНОК A

ЛЕСНЫЕ КОНЦЕССИИ В БИОСФЕРНОМ ЗАПОВЕДНИКЕ МАЙЯ (ПЕТЕН, ГВАТЕМАЛА)

Back

В период 1994–2002 годов в заповеднике было отведено 14 концессий, включая концессии на промышленную лесозаготовку, площадью от двух до порядка 130 000 га. Двенадцать концессий было выдано общинам после заключения Мирного соглашения 1996 года, в котором конкретно предусмотрено, что к 1999 году правительство должно выделить 100 000 га под концессии малым и средним фермерским хозяйствам. Остальные две концессии выданы частным лесопромышленным компаниям. Впоследствии две общинных концессии было отозваны и одна приостановлена в связи с большой сельскохозяйственной нагрузкой, низким экономическим потенциалом и незаконным оборотом наркотиков. В настоящее время площадь концессий составляет 485 122 га (Gretzinger, 2016).

Обязательным требованием для работы по любой концессии является наличие сертификата Лесного попечительского совета (ЛПС). Этот сертификат действует в качестве механизма обеспечения подотчетности и дополняет ограниченные средства мониторинга, которыми располагают государственные учреждения.

Общинные концессии используются комплексно для самых разных целей, включая заготовку НДЛП и туризм. Однако основная часть доходов получается за счет заготовки леса, особенно ценных пород, например, махагониевого (красного) дерева (Swietenia macrophylla) (Rodas and Stoian, 2015). Около трети доходов реинвестируется в леса для организации противопожарного патрулирования и лесоохраны.

По имеющейся информации, интенсивность лесозаготовки в пределах общинных концессий в целом низка. В период 2012–2016 годов она составляла 0,7 м³ на га для махагониевых деревьев (0,29 ствола на га) и 1,6 м³ на га в целом по концессиям (Rodas and Stoian, 2015). Заготавливается от 4 до 29 пород деревьев, причем в рамках промышленных концессий, как правило, заготавливается больше видов, чем в рамках общинных концессий.

К результатам в плане сохранения биоразнообразия в концессиях можно отнести устойчивые объемы заготовки леса (Grogan et al., 2016), успешную борьбу с лесными пожарами и сокращение числа пожаров в периоды “Эль-Ниньо” и “Ла-Нинья” (CONAP and WCS 2018), поддержание популяции ягуаров (Polisar et al., 2016) и низкие показатели или полное отсутствие обезлесения, в результате чего в 2016–2017 годах площадь лесного покрова увеличилась на 0,1 процента (CONAP and WCS, 2018). В противоположность этому, масштабы обезлесения в основной части охраняемых районов (не охваченной концессиями) были разными и в среднем составляли 1 процент (Hodgdon et al., 2015).

К результатам в плане развития относится рост доходов от заготовки леса, сокращение оттока населения, расширение возможностей занятости, инвестиции в социальную сферу, наращивание потенциала и улучшение доступа к банковским кредитам в силу роста доверия к участникам концессий:

• ▸ За 2012–2016 годы доходы общинных концессий от реализации деловой древесины составили 25 млн долл. США. В рамках концессий, предусматривающих более диверсифицированное производство (древесная продукция и НДЛП) и более широкие возможности по повышению добавленной стоимости, доходы участвующих домохозяйств от лесов были в 1,6–2,8 раза выше черты бедности (Stoian and Rodas, 2018).

• ▸ Доходы от лесопользования (которые составляют примерно 38 процентов семейных доходов) в сочетании с социальными услугами в рамках концессий, например, стипендиями и медицинским обслуживанием, помогают сократить масштабы эмиграции. В среднем, переводы средств, получаемые в зонах концессий, составляют лишь 2 процента семейных доходов (Stoian et al., 2018).

• ▸ Расширение возможностей занятости в производстве и сбыте НДЛП, например, листьев пальмы хамедореи (Chamaedorea spp.), семян бросимума напиткового (Brosimum alicastrum), меда и перца “пимиенто”, особенно важно для женщин.

• ▸ Прибыль, получаемая концессиями, вкладывается в общинные проекты, например развития инфраструктуры (строительство и содержание дорог), медицинское обслуживание и образование (стипендии, жалованье учителей). Обследования показали, что члены общины предпочитают получать не наличные деньги, а распределение средств в неденежной форме и реинвестирование доходов от лесопользования (Bocci et al., 2018; Stoian et al., 2018).

• ▸ Решение вопросов управления концессией и выполнение сертификационных требований дает возможности и мотивацию для укрепления технического и административного потенциала общинных предприятий.

• ▸ Общины получают доступ к финансовым средствам через банки, которые в качестве залога принимают годовые планы работы. Многие общины финансируют лесозаготовительные операции за счет авансовых платежей (включая проценты).

Back

ТЕМАТИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ 4

Учет интересов местных общин и их потребностей в источниках средств к существованию в вопросах управления Биосферным заповедником Дана в Иордании

Иордания – страна с полузасушливым климатом и склонная к частым засухам. В ней имеется ограниченный лесной покров площадью 88 000 га, основная часть которого сосредоточена на нагорьях со средиземноморским климатом. Эти леса играют важнейшую роль в сохранении фауны и флоры Иордании, но деградация лесов и пастбищ приводит к эрозии почвы, нарушению функционирования водосборных бассейнов, утрате биоразнообразия и ценных экосистемных услуг (MoP and MoE, 2008). В стремлении сохранить свои ограниченные лесные ресурсы и связанное с лесами биоразнообразие страна объявила некоторые из этих лесов национальными заповедниками и поручила управление ими национальной НПО – Королевскому обществу охраны природы (КООП).

Биосферный заповедник Дана (БЗД) площадью 32 000 га, созданный в 1989 году (рисунок A), является крупнейшим заповедником Иордании. Он охватывает четыре разных биогеографических зоны и шесть типов растительности, включая важный участок относительно нетронутого можжевелового леса (Juniperus phoenicea). В его состав также входит самое южное сохранившееся лесное сообщество кипариса (Cupressus sempervirens). Всего зарегистрирован 891 вид растений (три из которых были ранее неизвестны науке) (RSCN, 2018). В заповеднике обитает 449 [видов] животных, многие из которых являются редкими, а некоторые находятся под угрозой исчезновения; в их число входят барханный кот (Felis margarita), аравийский волк (Canis lupus arabs), нубийский горный козел (Capra nubiana), степная пустельга (Falco naumanni) и обыкновенный шипохвост (Uromastyx aegyptia) (RSCN, 2018). В настоящее время в заповеднике обитает 25 видов, включенных в списки находящихся в опасности или в уязвимом положении, поэтому он принадлежит к числу районов всемирного значения (RSCN, 2018). БЗД является частью более обширного района, обозначенного организацией “BirdLife International”, как Ключевая орнитологическая территория (IBA) Дана. Самым важным древесным видом этого обширного района является кипарис вечнозеленый (Cupressus sempervirens).

РИСУНОК A

БИОСФЕРНЫЙ ЗАПОВЕДНИК ДАНА, ИОРДАНИЯ

Back

Гибкий подход КООП к сохранению видов предполагает сочетание решения экологических, социальных и экономических задач, учет источников средств к существованию населения и потребностей местного хозяйства. На территории БЗД и вокруг нее в 16 деревнях проживает четыре этнических группы общей численностью 31 000 человек, которые тем или иным образом участвуют в управлении этим заповедником. План управления заповедником хорошо согласуется с местными планами развития экономики и сельских районов. Заповедник обеспечивает постоянной работой 85 представителей местных общин и несколько сотен рабочих мест с частичной занятостью. Местные общины также получают доход от продажи изделий ремесел, продукции из лекарственных и ароматических растений и охотничьего промысла, а также зарабатывают, принимая туристов в своих домах и знакомя их с традиционными пищевыми продуктами и блюдами.

Регулирование вопросов выпаса скота в соответствии с планом управления дало положительные результаты. Этот план содержит положение, разрешающее членам местных общин выпасать свой скот в некоторых зонах заповедника в засушливый сезон, когда кормов за его пределами не хватает. Жители этих общин также обучаются приемам пастбищеоборота. Большинство местных общин ведут кочевой образ жизни и занимаются пастбищным скотоводством, и регулирование вопросов выпаса в планах управления существенным образом улучшает источники их средств к существованию; это способствует формированию у членов местных общин хозяйского отношения к ресурсам и стремлению защищать заповедные угодья. Общая стоимость кормов, которыми заповедник обеспечивает 17 500 голов скота, принадлежащего местным общинам, оценивается примерно в 2 219 000 долл. США в год (RSCN, 2018).

Этот биосферный заповедник с его биологическим разнообразием и археологическими объектами привлекает большое число местных и иностранных туристов. Развитие инфраструктуры экотуризма, наряду с поступлениями от сборов, продажи древесной и недревесной лесной продукции и доходами от туризма, дают возможность КООП получать значительную прибыль, которая используется для нужд сохранения и устойчивого использования ресурсов заповедника. КООП построил гостевой дом, экогостиницу, палаточный лагерь с 30 палатками, вмещающими до 120 человек, а также обустроил целый ряд туристических троп (RSCN and Wild Jordan, 2017). Успешное развитие туризма в заповеднике помогло КООП завоевать доверие правительства и местного населения и получить от отечественных и иностранных финансовых учреждений дополнительное финансирование, которое было использовано для проведения природоохранных мероприятий и поддержки источников средств к существованию местных общин. КООП также предоставляет возможности для обучения членов местных общин основам предпринимательства для осуществления проектов малого бизнеса и организации юридически оформленных кооперативов для облечения получения займов в национальных кредитных учреждениях для финансирования общинных проектов.

Знаменитый нубийский горный козёл является уязвимым видом и включён в Красный список МСОП.

© Royal Society for Conservation of Nature, Amman, Jordan

Местные женщины прошли организованное КООП обучение по ремесленному производству в качестве деятельности, обеспечивающей альтернативный доход.

© Royal Society for Conservation of Nature, Amman, Jordan

Back

Эффективность мер по сохранению в охраняемых районах

Создание охраняемых районов привело к улучшению состояния лесов, особенно в тех случаях, когда учитывались потребности местного и зависящего от лесов населения. Опыт Бразилии показывает, что показатели эффективности охраняемых районов, в которых действуют разные охранные режимы (устойчивое использование, земли коренных народов, строгий охранный режим и их варианты) тесно связаны с такими факторами, как расположение, нагрузка обезлесения и работа правоохранительных органов (Soares-Filho et al., 2010). Результаты исследований показывают, что создание в Бразилии охраняемых районов, в которых запрещена добыча полезных ископаемых, привело к резкому сокращению темпов обезлесения с 2,78 млн га в 2004 году до 460 000 га в 2012 году (74 процента) (Instituto Socioambiental, 2015, цитируется по RRI, 2015).

В Бутане, где более 50 процентов земель относится к охраняемым, оценки, проведенные спустя 20 лет после начала осуществления первого Плана действий по сохранению биоразнообразия, разработанного в 1997 году (Government of Bhutan, 1997), показали положительные результаты работы по сохранению видов и повышению осведомленности в вопросах биоразнообразия. Однако эти оценки выявили и проблемы, например недостаточный уровень координации между широким кругом заинтересованных сторон, неопределенность в отношении финансовой устойчивости управления охраняемыми районами и технических средств его реализации, коллизии между мерами политики, а также трудности в связи с мониторингом состояния и хода работы, и в области поддержки местных заинтересованных сторон. Также на первый план вышла проблема конфликта между человеком и дикой природой: поскольку местному населению запретили напрямую противодействовать представителям дикой природы, наносящим ущерб растениеводству и животноводству, это иногда приводит к резким протестам против природоохранной политики (Mongbo et al., 2011; Lham et al., 2019) (см. также врезку 51 в разделе Устойчивая охота и рациональное использование ресурсов дикой природы).

Имеются убедительные свидетельства выгод от реализации основанных на правах человека подходов к сохранению лесного покрова в охраняемых районах; но они необязательно связаны с сохранением всего спектра разнообразных видов (Campese et al., 2009). Например, туризм и спортивная (или любительская) охота оказывают положительное воздействие только на некоторые виды (Sayer et al., 2017). Успех реализации основанного на правах подхода к охраняемым районам зависит от наличия потенциала в области мониторинга, поддержки общин в применении их традиционных приемов и обеспечения соблюдения правил и регламентов.

Согласно данным, представленным странам для ОЛР 2020, 422 млн га лесов предназначены в первую очередь для сохранения биоразнообразия – на 111 млн га больше, чем в 1990 году. В настоящее время площадь лесов, обозначенных как охраняемые районы, составляет 10 процентов площади лесов мира. В целом по миру основная часть этих районов была выделена в период 2000–2010 годов; в последние десять лет годовые темпы прироста площади таких районов замедлились (FAO, 2020) (рисунок 42). Некоторые из этих районов входят в состав официальных природоохранных зон, а некоторые не входят. Этот показатель значительно ниже приводимого выше показателя площади лесов в охраняемых районах потому, что многие охраняемые районы предназначаются для многоцелевого применения (например, для сохранения биоразнообразия в сочетании с отдыхом и туризмом) или для других основных целей. Бразилия, например, представила информацию о том, что все ее охраняемые районы предназначены прежде всего для предоставления социальных услуг (сохранения культуры и образа жизни зависящего от лесов населения) и лишь районы ограниченного использования предназначаются в первую очередь для сохранения биоразнообразия.

РИСУНОК 42

ТЕНДЕНЦИИ В ПЛОЩАДИ ЛЕСОВ, ПРЕДНАЗНАЧЕННЫХ, В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ, ДЛЯ ЦЕЛЕЙ СОХРАНЕНИЯ БИОРАЗНООБРАЗИЯ, ПО РЕГИОНАМ (1990-2020 ГОДЫ)

Back

Другие эффективные природоохранные меры на порайонной основе

Термин “другие эффективные природоохранные меры на порайонной основе” был представлен в Айтинской целевой задаче 11 в области сохранения биоразнообразия Стратегического плана КБР в области биоразнообразия на 2011–2020 годы (КБР, 2010a) в 2010 году; опираясь на него можно оценить работу по сохранению биоразнообразия за пределами охраняемых районов, где эта работа не обязательно является первоочередной задачей.

Решение 14/8 КБР, принятое в 2018 году, определяет другие эффективные природоохранные меры на порайонной основе как “меры регулирования и использования географически обозначенной территории, не являющейся охраняемым районом, таким образом, чтобы обеспечивать положительные и устойчивые долгосрочные результаты в сохранении биоразнообразия in situ и связанных с ним экосистемных функций и услуг, а также в соответствующих случаях культурных, духовных, социально-экономических и прочих ценностей, имеющих значение на местном уровне " (CBD, 2018a). Этим же решением установлены четыре критерия, определяющие другие эффективные природоохранные меры на порайонной основе: район в настоящее время не признан охраняемым; район управляется и организован; район дает устойчивый и эффективный вклад в сохранение биоразнообразия in situ; и поддерживаются связанные с ним экосистемные функции и услуги, а также культурные, духовные, социально-экономические и прочие ценности, имеющие значение на местном уровне. К примерам потенциальных мер в лесных средах обитания, определенных ВКОР-МСОП (2018) и Jonas et al. (2018), относятся:

• ▸ территории и районы, сохраняемые коренными народами и местными общинами, не являющиеся официальными охраняемыми районами (см. врезку 48);

• ▸ охранные заповедные зоны дикой природы, примыкающие к национальным паркам или охраняемым районам;

• ▸ районы под управлением субъектов частного сектора прежде всего с целями сохранения, в которых показана эффективность такого управления, и которые не отражены в национальной отчетности как охраняемые районы;

• ▸ районы, где ведется активная работа по восстановлению среды обитания с целью восстановления деградированных экосистем, имеющих большую ценность для биоразнообразия и экосистемных услуг, например, восстанавливаемые прибрежные водно-болотные угодья и мангровые леса и заросли;

• ▸ охотничьи заказники, в которых сохраняется естественная среда обитания, флора и фауна, а также жизнеспособные популяции видов, которые являются или не являются объектом охоты;

• ▸ некоторые участки лесов, которые перманентно выведены из хозяйственного оборота, например, старовозрастные леса, девственные или иные леса с высокоценным биоразнообразием, и которые защищены от угроз (см. тематическое исследование 5); и

• ▸ прочие районы, соответствующие вышеизложенным критериям, например военные зоны, священные рощи или объекты сельскохозяйственного наследия мирового значения (см. врезку 32 в главе 4).

Обобщая, можно отметить, что другие эффективные природоохранные меры на порайонной основе открывают возможности для документирования всего пространства районов, в которых действуют режимы сохранения биоразнообразия – начиная с государственных охраняемых районов и заканчивая другими формами управления прочих земель в государственной, частной или традиционной собственности – что может вносить значительный вклад в сохранение биоразнообразия даже в тех случаях, когда это не является первоочередной целью такого управления. В частности, другие эффективные природоохранные меры на порайонной основе могут служить дополнением охраняемых районов, заполняя пробелы, обеспечивая соединение сред обитания и сохранение видов за пределами официальных охранных зон. Однако, как указывают Dudley et al. (2018), эти меры могут способствовать достижению этих целей только в том случае, если решаются вопросы ключевых факторов утраты биоразнообразия и если для этого имеются ключевые благоприятные условия, например, соблюдение прав человека, гарантии прав владения и пользования и социальные гарантии.

Всесторонний учет вопросов биоразнообразия в лесопользовании

Биоразнообразие уже является общепризнанным элементом концепции устойчивого лесопользования. Роль лесов в поддержании биоразнообразия однозначно признается Стратегическим планом Организации Объединенных Наций по лесам на 2017–2030 годы (UN, 2017a).

Состоявшаяся в 2016 году в Канкуне, Мексика, Конференция Организация Объединенных Наций по биоразнообразию призвала обеспечить всесторонний учет вопросов биоразнообразия в деятельности всех сельскохозяйственных секторов и туристической отрасли. Научноконсультативная группа Глобального экологического фонда (ГЭФ) определяет его как “процесс встраивания вопросов биоразнообразия в меры политики, стратегии и действия ключевых государственных и частных структур, которые оказывают воздействие на биоразнообразие или зависят от него, с тем, чтобы оно сохранялось и устойчиво и справедливо использовалось как на местном, так и на глобальном уровнях” (Huntley and Redford, 2014).

Всесторонний учет вопросов биоразнообразия в лесном секторе предполагает уделение приоритетного внимания таким мерам политики, планам, программам, проектам и инвестициям, которые оказывают позитивное воздействие на биоразнообразие на экосистемном, видовом и генетическом уровнях и на экосистемные услуги (см., например, врезку 49). Это предполагает расширение масштабов устойчивого использования биоразнообразия в лесах и экосистемах и сведение к минимуму воздействия лесохозяйственного сектора на все остальные экосистемы.

Обязательные экологические и социальноэкономические требования, направленные на сохранение биоразнообразия содержатся как в системах сертификации (см. пример во врезке 50), так и СВОД+. Существует целый ряд рекомендаций по всестороннему учету вопросов биоразнообразия в практической работе по управлению лесным хозяйством, в том числе, в отношении продуктивных лесов (ITTO and IUCN, 2009), лесопосадок (Carnus et al., 2006) и работы по восстановлению (Beatty, Cox and Kuzee, 2018).

Всесторонний учет вопросов биоразнообразия лесов, находящихся в управлении общин

Растет число исследований, наглядно доказывающих, что леса, находящиеся в управлении коренных народов и местных общин, используются не менее эффективно в плане сохранения площади лесного покрова, чем леса, подпадающие под действие более строгих природоохранных режимов (Porter-Bolland et al., 2012, Stevens et al., 2014; Blackman et al., 2017; Blackman and Veit, 2018, Tauli-Corpuz, Alcorn and Molnar, 2018). Общинное управление лесами за пределами охраняемых районов может обеспечить не только улучшение лесного покрова, но и другие выгоды, связанные с охранными режимами, например сохранение или увеличение популяций видов дикой природы, о чем свидетельствует опыт Австралии, Бразилии и Канады (Schuster et al., 2019), Непала (Anup, 2017) и Объединенной Республики Танзании (тематическое исследование 6).

ТЕМАТИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ 6

Коллективное управление и лесопользование в Объединенной Республике Танзании

Объединенная Республика Танзания имеет около 48,1 млн га лесов, покрывающих примерно 55 процентов ее территории суши. Лесные массивы обеспечивают 95 процентов энергоресурсов страны как в городских, так и в сельских районах, и 75 процентов строительных материалов. Леса дают также разнообразную недревесную продукцию и важны для обеспечения водосбора. Однако леса испытывают огромную нагрузку со стороны населенных пунктов в виде незаконной вырубки, производства древесного угля, пожаров, добычи полезных ископаемых и строительства инфраструктурных объектов, в результате чего, по оценкам, ежегодно вырубается 372 816 га лесов (MNRT, 2015).

В своем докладе “Определяемый на национальном уровне вклад” для решения вопросов, связанных с изменением климата, Объединенная Республика Танзания признает важность лесов как для адаптации к изменению климата, так и в плане достижения страной целей в области сокращения выбросов. Определяемый на национальном уровне вклад этой страны – один из немногих, в котором особо подчеркивается важность расширения масштабов коллективного управления и лесопользования наряду со скоординированным осуществлением мероприятий в рамках СВОД+ и усилением защиты и сохранения естественных лесов.

В Объединенной Республике Танзания действует один из самых прогрессивных правовых механизмов в Африке, обеспечивающих признание обычных земельных прав и коллективного управления и левопользования. Обычные земельные права признаются в границах деревень, а вопросы коллективного управления и лесопользования неизменно учитываются и реализуются в качестве одной из программ правительства. В целом в собственности общин находится почти 22 млн га лесных земель. Коллективное управление и лесопользование получило наибольшее распространение в лесном массиве Миомбо, площадь которого, по оценкам, составляет более 90 процентов от общей площади лесов страны (Lupala et al., 2015).

В зонах реализации коллективного управления и лесопользования отмечается сокращение масштабов неконтролируемой вырубки и других нарушений целостности лесов; заметное восстановление состояния лесов; сокращение масштабов эрозии почв и стравливания, а также связанное с этими процессами улучшение качества и количества водных ресурсов; восстановление поголовья пчел в ульях; и общее увеличение численности видов дикой природы (Patenaude and Lewis, 2014). Лесные площади открытого доступа, напротив, подвергаются таким экологически несовместимым явлениям, как перепрофилирование в сельскохозяйственные угодья, природные пожары, перевыпас скота и незаконная заготовка древесины и НДЛП (Blomley et al., 2008; Burgess et al., 2010).

Признание обычных земельных прав и механизм, допускающий передачу вопросов земельных и ресурсных прав на местный уровень в соответствии с Добровольными руководящими принципами ответственного регулирования вопросов владения и пользования (ФАО, 2012b), дали местному населению возможность самостоятельно решать вопросы рационального использования принадлежащих им ресурсов. Первым шагом к тому, чтобы наделить местное население правами и возможностями пользоваться своими лесами и другими природными ресурсами на устойчивой основе, является разрешение им формировать собственные органы управления и вырабатывать собственные правила. Например, коллективное управление деревенскими лесными заказниками коллективного пользования в районе Багамайо позволило избежать целого ряда угроз, включая хищническую охоту, добычу полезных ископаемых и заготовку древесины на деловой лес, столбы, древесный уголь и для изготовления поделочных изделий; таким образом удалось ограничить обезлесение в пределах этих заказников (см. рисунок A).

РИСУНОК A

В ДЕРЕВЕНСКИХ ЛЕСНЫХ ЗАКАЗНИКАХ КОЛЛЕКТИВНОГО ПОЛЬЗОВАНИЯ В РАЙОНЕ БАГАМАЙО, ОБЪЕДИНЁННАЯ РЕСПУБЛИКА ТАНЗАНИЯ, ОТМЕЧАЕТСЯ ОГРАНИЧЕННОЕ ОБЕЗЛЕСЕНИЕ

Back

Члены сообщества племени чага в деревне Шамбл Джуу, Объединенная Республика Танзания.

©FAO/Felipe Rodriguez

Однако потенциал программы коллективного управления и лесопользования в Объединенной Республике Танзании еще не раскрыт полностью в плане совершенствования источников средств к существованию. Предстоит еще решить такие проблемы, как задержка осуществления, недостаточное признание [интересов] коренного населения, ограниченность масштабов передачи прав (особенно в рамках совместного лесопользования) и трудности с вовлечением в эти процессы скотоводов. Достигнут определенный прогресс в области признания коллективных прав владения и пользования, однако по-прежнему требует внимания ряд вопросов общего руководства лесным хозяйством, включая вопросы систем стимулирования, укрепления общинных институтов и увеличения инвестиций и людских ресурсов.

Back

Проводились также многочисленные оценки влияния проектов в области сохранения и освоения на жизнь местных общин (Plumptre et al., 2004; West, Igoe and Brockington, 2006; Sayer et al., 2007). Однако далеко не во всех из них оценивалось влияние проектов одновременно как на сохранение, так и на жизнь общин, тем более что на практике примеров такой обоюдной выгоды мало (Southworth, Nagendra, and Munroe, 2006; Chan et al., 2007; McShane et al., 2011). Можно отметить несколько недостатков, выявленных в ходе этих исследований: предопределенные цели в области сохранения и установление границ заповедников без возможности их согласования на основе переговоров (Sharpe, 1998); ограниченность полномочий, делегируемых местным учреждениям (Ribot, 2002); переход контроля над ресурсами после децентрализации лесопользования к представителям местной элиты (Persha, Agrawal and Chhatre, 2011); ограниченность охвата исключительных прав; и уязвимость таких программ в условиях изменения государственной политики и неопределенности в плане поддержки (RRI, 2015).

Устойчивая охота и рациональное использование ресурсов дикой природы

Заготовка и потребление ресурсов дикой природы по-прежнему играют важнейшее значение для миллионов людей в плане продовольственной безопасности, здоровья, культуры и средств к существованию. Нерегулируемая охота является одной из главных причин утраты определенных видов (см. главу 3). Однако вопреки мнению многих, одним из доказавших свою действенность механизмов сохранения ресурсов дикой природы является их использование с соблюдением принципов устойчивости. И действительно, в некоторых местах пользователи-потребители объектов дикой природы остаются главными проводниками рационального их использования и участниками государственных природоохранных мероприятий (тематическое исследование 7)

В развитие решения 14/7 КБР по устойчивому управлению дикой природой (КБР, 2018b), Международный научно-исследовательский центр лесоводства (МНИЦЛ) и КБР совместно с участниками Совместного партнерства по устойчивому управлению дикой природой подготовили следующие рекомендации относительно устойчивого использования мяса диких животных (Coad et al., 2019):

• ▸ создать действенные благоприятные условия. Это может включать:

  • —пересмотр национальных законов, регулирующих вопросы охоты, на основе консультаций с широким кругом заинтересованных сторон для обеспечения учета в них как вопросов продовольственной безопасности, так и соображений сохранения, а также для того, чтобы их можно было бы применять на справедливой основе и обеспечить их практическое соблюдение;

  • —передачу прав владения и пользования землей коренным народам и местным общинам при поддержке того или иного правоохранительного органа; и

  • —формирование региональных и национальных механизмов мониторинга использования мяса диких животных, что способствовало бы выработке мер политики на научно доказанной основе;

• ▸ рационально организовать поставки в сельских районах и сокращать спрос на мясо диких животных в городах. В число взаимосвязанных мер вмешательства в функционирование товаропроводящих цепочек могут входить создание охраняемых районов общинного или совместного управления, разведение диких животных в хозяйствах и общинные заказники, а также системы платы за экосистемные услуги (ПЭУ) и механизмы сертификации. Компании, занимающиеся лесозаготовками, добычей полезных ископаемых или экстенсивным сельским хозяйством в лесных средах обитания, должны предпринять шаги, направленные на обеспечение устойчивости заготовки и использования мяса диких животных на своих концессионных участках, предоставляя своим сотрудникам альтернативные возможности (например, мясную продукцию животноводства), помогая тем самым обеспечению соблюдения равноправных регламентов охоты совместно с местными общинами и предотвращая использование дорог и транспортных средств концессии внешними коммерческими охотниками. В новых городских зонах, рядом с которыми популяции видов дикой фауны серьезно истощены, а альтернатив для замены мяса диких животных мало, правительства и ведомства, занимающиеся вопросами развития, должны помогать в освоении доступных альтернативных источников пищевых продуктов, например мяса домашних животных. В крупных городах, где мясо диких животных, как правило, употребляется как один из элементов роскоши, необходимо проводить целенаправленные кампании по изменению потребительского поведения наряду с осуществлением достаточных мер по обеспечению соблюдения законов, регулирующих торговлю мясом диких животных. Одним из возможных вариантов обеспечения продовольственной безопасности и питания, устойчивости местных доходов и здоровья окружающей среды является поддержка устойчивого рационального использования высокопродуктивных видов диких животных;

• ▸ продвигать коллективные меры рационального использования, основанные на научно доказанных фактах. Проекты, нацеленные на рациональное использование мяса диких животных, должны осуществляться при полном вовлечении и согласии общин. Кроме того, они должны быть сформулированы с учетом теории изменений, а также необходимых средств мониторинга и оценки для обеспечения гибкости руководства, чтобы успехи и неудачи проекта были использованы при выработке будущих управленческих мероприятий.

С октября 2017 года объединение партнеров, в которое вошли ФАО, МНИЦЛ, ООДП и Французский центр международного сотрудничества в области агрономических исследований в целях развития (СИРАД), реализуют семилетнюю Программу рационального использования ресурсов дикой природы. Эта программа нацелена на прекращение неусточивой и нерегулированной охоты на диких животных, сохранение биоразнообразия и природного наследия, укрепление средств к существованию и продовольственной безопасности населения в 12 странах Африки, Карибского бассейна и Тихого океана. В каждой стране в рамках этой программы предполагается усовершенствовать институциональные и правовые механизмы, обеспечивающие устойчивое использование мяса диких видов, разрешенных к охотничьему или рыбному промыслу, а также обеспечить более рациональное использование таких диких видов; повысить доступность альтернативных источников белка; и сократить потребление мяса диких животных до уровней, обеспечивающих устойчивость популяции. В этой программе особое внимание уделяется важности мониторинга, оценки, образования и знаний, которые со временем можно было бы тиражировать. Осуществление этой инициативы финансируется ЕС.

Рациональное использование объектов дикой природы также затрагивает вопросы конфликтов между людьми и дикой природой, особенно в тех случаях, когда для сохранения возможностей миграции видов дикой природы охраняемые районы не огораживаются. См. врезку 51.

ВРЕЗКА 51

КОНФЛИКТ МЕЖДУ ЧЕЛОВЕКОМ И ДИКИМИ ЖИВОТНЫМИ

Конфликт между человеком и дикими животными происходит, когда животные регулярно создают прямую угрозу для средств существования или безопасности людей, что зачастую ведет к гонениям на этот вид. Во многих регионах эти конфликты обострились в результате роста численности народонаселения и изменения режимов землепользования. В целом, последствия таких конфликтов включают уничтожение сельскохозяйственных культур, снижение продуктивности фермерских хозяйств, конкуренцию за пастбищные угодья и водные ресурсы, уничтожение скота хищниками, ранения или смерть фермеров, повреждение инфраструктуры и рост риска передачи инфекционных болезней от диких видов животных. Конфликт между людьми и дикими животными часто является причиной негативного восприятия вопросов сохранения, особенно в связи с созданием или расширением охраняемых районов.

Этот конфликт является предметом серьезной озабоченности в контексте сохранения объектов дикой природы и благополучия в Африке. Например, в 2017 году только в Намибии отмечено более 8000 таких конфликтов (World Bank, 2019). За период 2011–2016 годов в области Замбези Намибии гиены уничтожили более 600 голов скота, и произошло более 4000 случаев повреждения сельхозкультур, главным образом слонами, перемещающимися по этому региону (NACSO, 2017a). Эти конфликты также стали одной из серьезных проблем во многих странах Азии и Тихого океана. Например, в Шри-Ланке ежегодно слоны убивают до 80 человек, а фермеры убивают более 230 слонов. Цейлонский слон включен в список видов, находящихся под угрозой исчезновения, и в природе осталось лишь 2500–4000 особей (IIED, 2019).

Заграждение из ульев в Кении.

©Lucy King

Говоря конкретно о лесах, следует отметить, что высокая плотность крупных копытных, например, оленей, может стать причиной серьезного ущерба для лесов и угрожать их восстановлению по причине затаптывания и объедания молодых деревьев животными, их чесания об деревья или обдирания ими коры с деревьев. Такое поведение может иметь серьезные экономические последствия и вызывать острые противоречия между специалистами лесного хозяйства и охраны диких животных.

Выработано много мер предотвращения и смягчения последствий конфликтов между людьми и дикими животными, которые можно отнести к категориям летальных и нелетальных. Они включают как методы, требующие создания дорогостоящей инфраструктуры (например, электроизгородей) и участия правительства (например, системы компенсации и страхования), так и методы, которые могут быть реализованы отдельными лицами с использованием дешевых средств (например, охрана скота, сжигание брикетов, изготовленных из перца чили) (Nyhus, 2016).

Изгороди из ульев, которые сравнительно недороги в изготовлении и содержании – инновационный подход к решению конфликтов между людьми и слонами, который охотно используют фермеры в Кении. Эти изгороди служат естественным препятствием, поскольку слоны инстинктивно боятся африканских пчел; кроме того, так обеспечивается опыление и производство экологически дружелюбного для слонов меда (King et al., 2017; Save the Elephants, 2019).

Для решения этой проблемы многие страны начинают включать конкретные положения о таких конфликтах в национальные меры политики и стратегии рационального использования ресурсов дикой природы, развития и сокращения масштабов нищеты. На национальном уровне ключевое значение имеет сотрудничество между секторами, занимающимися лесным хозяйством, вопросами дикой природы, сельского хозяйства, животноводства и другими профильными отраслями. ФАО активно поддерживает усилия государств-членов по совершенствованию урегулирования конфликтов, содействуя диалогу между секторами, оказывая техническое содействие в выработке национальных мер политики и формировании нормативно-правовой базы, а также помогая наладить обмен информацией о передовом опыте и средствах. Например, в 2010 году был составлен инструментальный набор (Le Bel, Mapuivre and Czudek, 2010) для фермеров и местных сообществ стран Южной Африки, который был в дальнейшем адаптирован и переведен на французский язык для использования в странах Центральной Африки (Nguinguiri et al., 2017).

Back

На глобальном уровне Айтинская целевая задача 11 в области биоразнообразия (охрана к 2020 году как минимум 17 процентов районов суши) была перевыполнена в отношении лесных экосистем в целом, о чем свидетельствуют данные, представленные для ОЛР 2020, и исследования, подготовленного для настоящей публикации ЮНЕП-ВЦМООС. Не предпринималось попыток оценить общую эффективность системы лесных охраняемых районов, но поскольку за 1970–2014 годы индекс численности исключительно лесных видов снизился на 53 процента (см. Определение тенденций динамики лесных популяций позвоночных), несомненно, еще многое необходимо усовершенствовать.

В плане “экологически репрезентативных и хорошо связанных между собой систем охраняемых районов”, анализ охраняемых районов по глобальным экологическим зонам (см. Новые исследования тенденций охраняемых районов по типам лесов и глобальным экологическим зонам) указывает на то, что менее 10 процентов субтропических влажных лесов, степей умеренного пояса и бореальных хвойных лесов в настоящее время находятся под тем или иным охранным режимом.

К другим районам, которым следует уделять первоочередное внимание, относятся районы с высокими показателями значимости для биоразнообразия и сохранности, например в Северных Андах и Центральной Америке, на юговостоке Бразилии, в отдельных районах бассейна реки Конго, на юге Японии, в Гималаях, а также в различных частях Юго-Восточной Азии и Новой Гвинеи (рисунок 22).

Работа по отнесению конкретных лесных территорий к другим эффективным природоохранным мерам на порайонной основе продвигается медленно (поскольку эта концепция нова), однако вырабатываются директивы в отношении таких категорий, и эта работа имеет большое потенциальное значение для лесов.

Как видно из тематических исследований, приведенных в настоящей главе, изначальные подходы к сохранению биоразнообразия лесов, как в границах охраняемых районов, так и за их пределами, были в определенной степени успешными в достижении баланса между положительными итогами в плане биоразнообразия и решением социальноэкономических задач; это может открывать возможности для увеличения масштабов и тиражирования такой работы. К числу общих элементов мероприятий, при осуществлении которых получены успешные результаты, относятся коллективный подход, уделение внимания вопросам прав собственности, межсекторальные подходы (известные также как территориальные или ландшафтные подходы) и наращивание потенциала. Экономические подходы, дающие, прямо или косвенно, положительные результаты в плане местных доходов или возможностей для развития бизнеса, могут играть важную роль в качестве стимулов для получения позитивных результатов в области биоразнообразия.

• ▸ темпы абсолютного годового изменения площади лесов;

• ▸ запас надземной биомассы в лесах;

• ▸ доля площади лесов, расположенных в природоохранных зонах (показатель мероприятий по защите и поддержанию биологического разнообразия и прочих природных и культурных ресурсов);

• ▸ доля площади лесов, в отношении которых существует долгосрочный план рационального использования лесных ресурсов;

• ▸ площадь лесов, используемых в соответствии с прошедшей независимую проверку схемой сертификации рационального использования лесных ресурсов (дополнительная квалификация системы рационального лесопользования).

Первые три касаются экологических показателей лесов, а последние два – всех аспектов устойчивого лесопользования, включая социальные и экономические. Данные по первым четырем подындексам собираются в рамках подготовки страновых докладов ОЛР, данные по площади сертифицированных лесов предоставляют главные сертификационные органы. По каждому индикатору в хранилище метаданных ЦУР имеется подробное описание определений и методологий (UN, 2020). Результаты представляются на информационной панели, отражающей ход работы по каждому подындексу. По последним трем подындексам отмечается определенный прогресс, однако по первым двум на глобальном уровне наблюдаются негативные тенденции в силу абсолютного сокращения площади лесов.

В отношении Задачи 3.2 Стратегического плана Организации Объединенных Наций по лесам (UN, 2017a) (см. врезку 52) цифры, представленные в ходе проведения ОЛР 2020, указывают на то, что площадь лесов, в отношении которых осуществляются долгосрочные планы управления, увеличилась значительно за последние 30 лет: до 2,05 млрд га согласно оценкам (что эквивалентно 54 процентам площади лесов в мире) в 2020 году (FAO, 2020).

В предыдущих главах указывается, что работа по сохранению лесов и их биоразнообразия продвигается, однако широкомасштабная утрата биоразнообразия несет в себе серьезную угрозу благополучию и безопасности людей. Проведя оценку целого ряда направлений взаимодействия между ЦУР, МПБЭУ (2019а) установила, что текущие негативные тенденции состояния биоразнообразия и экосистем отрицательно скажутся на ходе работы по достижению 80 процентов (35 из 44) оцениваемых ЦУР. Таким образом, проблема состоит не только в последствиях деятельности по экономическому развитию для биологического разнообразия, но и во влиянии биоразнообразия (или, скорее, его утраты) на экономическое развитие.

В настоящей главе рассматривается проблема нахождения компромиссов и обеспечения синергических связей между сохранением биоразнообразия и другими целями в области устойчивого развития и приводятся примеры успешного их разрешения. В ней также описываются некоторые ключевые элементы условий, благоприятствующих нахождению сбалансированных решений, и представляются некоторые инновационные средства, помогающие осуществлять мониторинг хода работы.

В СОФО 2018 особо выделен потенциальный многообразный вклад лесов в достижение ЦУР, а в одной из недавних публикаций Международного союза научно-исследовательских организаций по вопросам лесоводства в рамках Специального проекта по проблемам лесов мира, общества и окружающей среды (Katila et al., 2019) дается анализ влияния ЦУР на леса. В обоих документах особо выделяется важнейшая роль лесов в достижении целей в области устойчивого развития. Разные ЦУР взаимно и неразрывно связаны, а мероприятия, основанные на тесном взаимодействии между ними, являются взаимодополняющими, однако в краткосрочной перспективе, возможно, потребуется выработать определенные компромиссные решения.

Особенно характерны в этом смысле три главных тезиса работы Katila et al. (2019):

1. Ценность лесов для людей определяется их потребностями. Поскольку люди и их интересы очень разнообразны, достижение одной или нескольких ЦУР во многих случаях будет выгодно одним и не выгодно другим – в зависимости от конкретных последствий для лесов.

2. Допущение относительно a priori положительной взаимозависимости между сохранением лесов и развитием общества вводит в заблуждение. Увеличение площади лесов не всегда является наилучшим решением для удовлетворения комплексных потребностей в области развития, а достижение некоторых ЦУР вполне может привести к сокращению площади лесов; это может стать одним из факторов, определяющих социальное и экономическое развитие, например, за счет расширения сельского хозяйства или площадей под строительство жилья или инфраструктурных объектов.

3. Чрезвычайно важно понимать и полностью учитывать при выработке решений в отношении социальных вопросов и мер политики возможные компромиссы для лесопользования и других видов землепользования, вытекающие из ЦУР. При этом необходимо продумывать ситуацию в разных масштабах и применительно к нескольким поколениям. Необходимо также дать возможность населению, живущему за счет лесных ресурсов и интересы которого могут быть проигнорированы в работе по достижению ЦУР, высказать свои соображения.

Как правило, утрата биоразнообразия сильнее сказывается на населении, которое и без того находится в более уязвимом положении, особенно на беднейших слоях населения, женщинах, детях и коренных народах. В тех районах, где эта утрата создает угрозу выживанию людей, такая деградация зачастую лишь усугубляет конфликты или миграцию и становится причиной проблем в плане безопасности. Уменьшение биоразнообразия во все большей степени угрожает также продовольственной безопасности и питанию (FAO, 2019a). Как указывается в главе 4, производство продовольствия зависит от целостности лесов, оказывающих жизненно важные экосистемные услуги, которые обеспечивают устойчивое сельское хозяйство и устойчивость сельскохозяйственных систем к воздействию внешних факторов на основе адаптации к изменяющемуся климату. В то же время расширение сельскохозяйственных угодий несет в себе самую большую угрозу целостности экосистем лесов, а обезлесение является основной причиной роста выбросов парниковых газов, источником которых являются сельское и лесное хозяйство и другие виды землепользования, которые в совокупности составляют 23 процента всех антропогенных выбросов (IPCC, 2019). Поэтому решения, направленные на предотвращение утраты биоразнообразия, должны приниматься с учетом не только потребностей лесов и населения, проживающего вблизи лесов, но и потребностей фермеров, которые также (в широком смысле) зависят от лесов. Как для биоразнообразия, так и для людей, изменение климата ведет к увеличению масштабов изменения экосистем и среды обитания, повышая риски ущерба и потерь.

Согласование присущих этому процессу множественных компромиссов между ЦУР – задача сложная, но создаваемые оценочные механизмы по меньшей мере дают возможность их более ясно обозначить и подсказывают директивным органам пути увязки этих разнородных процессов (см., например, Nilsson, Griggs and Visbeck, 2016).

Для обеспечения положительных результатов как для биоразнообразия, так и для населения, необходимо работать со всеми заинтересованными сторонами, чтобы найти реалистичный баланс между задачами сохранения и ресурсными потребностями для поддержания средств к существованию (Kaimowitz and Sheil, 2007). Это может означать – по крайней мере в некоторых местах – необходимость утверждения стандартов с менее жесткими требованиями, нежели при использовании традиционных методов сохранения нетронутых сред обитания, которых может оказаться достаточно как для поддержания важнейших экосистемных услуг и биоразнообразия, так и для удовлетворения потребностей местного населения (в плане ресурсов, средств к существованию и наделения правами и возможностями), что поможет в формировании положительного восприятия идеи охраняемых районов и других природоохранных мер. Подходы, предполагающие действительно широкое участие, обеспечивающие наделение людей правами и возможностями, в сочетании с мерами стимулирования освоения альтернативных ресурсов, способны обеспечить более устойчивое лесопользование в интересах как людей, так и сохранения [биоразнообразия].

Случаев успешного обеспечения баланса потребностей сохранения биоразнообразия и нужд местного населения в плане средств к существованию мало (Hoffmann et al., 2012), но в настоящем издании СОФО представлен ряд положительных примеров, показывающих, что такой баланс возможен.

Как показано в тематическом исследовании 8, рыночные средства, например, стандарты на органическую продукцию и продукцию, реализуемую в рамках системы справедливой торговли, могут использоваться в качестве стимулов для устойчивого рационального использования экосистем; это дает возможность местному населению извлекать экономическую выгоду из лесопользования (в данном случае, используя лекарственные травы) при сохранении среды обитания уязвимых объектов дикой природы (в данном случае – большая панда). Можно было бы также изучить и другие подобные направления работы с другими растениями и животными дикой природы, совместно обитающими в ландшафтах других частей мира, например, баобабом (Adansonia digitata) и находящимся под угрозой исчезновения саванным африканским слоном (Loxodonta africana) в восточной и южной Африке; женьшенем обыкновенным (Panax quinquefolius) и американским лесным дроздом (Hylocichla mustelina) в Соединенных Штатах Америки; и нардом (Nardostachys grandiflora) и снежным барсом (Panthera uncia) в Непале (Jenkins, Timoshyna and Cornthwaite, 2018).

ТЕМАТИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ 8

Устойчивое, не наносящее вреда среде обитания панд, использование дикорастущих лекарственных растений в Китае

Несмотря на достижения в области окультуривания растений, по оценкам, 60–90 процентов видов лекарственных и ароматических растений (ЛАР) на рынке – это виды, собираемые в дикой природе. Дикорастущие растения, заготавливаемые в лесах и на прилегающих к ним территориях, являются важным сырьем для производства средств ухода за здоровьем, косметики и пищевой продукции, обеспечивая средствами к существованию миллионы людей. Однако чрезмерная эксплуатация ресурсов, перепрофилирование земельных угодий и загрязнение представляют серьезную угрозу для видов дикой природы и для их заготовителей во многих регионах мира. Каждый пятый вид ЛАР находится под угрозой исчезновения (Jenkins, Timoshyna and Cornthwaite, 2018).

Многие дикорастущие растения находятся в тех же ландшафтах, что и другие угрожаемые виды. Таким образом, в основе целостной системы рационального использования других видов и экосистем вообще лежит устойчивая заготовка различных частей дикорастущих растений и торговля ими.

Китай занимает ведущие позиции в мировой торговле ЛАР – его экспорт в 2013 году оценивался в 1,3 млн т на общую сумму 5 млрд долл. США (15,6 процента мирового экспорта ЛАР). Из этой суммы до 1,8 млрд долл. США может приходиться на материал, заготавливаемый в дикой природе. Основная часть этой торговли связана с ресурсами, которые используются в традиционной китайской медицине, в которой более 70 процентов получаются на основе дикорастущих лекарственных растений. Объем экспорта только солодки уральской (Glycyrrhiza uralensis), кордицепса китайского (Cordyceps sinensis), дерезы обыкновенной или годжи (Lycium barbarum), гриба пории кокосовидной и корня лигустикума жэхэского (гирчовника иегольского) (Ligusticum jeholense) составляет 180 млн долл. США в год.

В деревнях экорегиона верхнего течения Янцзы продажа дикорастущих лекарственных растений и трав обеспечивает до 60 процентов доходов домохозяйств (Jenkins, Timoshyna and Cornthwaite, 2018). Десятилетний опыт осуществления в регионе модели сохранения лимонника конусотычинкового (Schisandra sphenanthera) без вреда среде обитания панд убедительно показал, что стандарты и нормы могут быть действенным средством поощрения устойчивого рационального использования ресурсов, обеспечивая одновременно дополнительные доходы и здоровье местных и сельских общин, особенно бедных и социально обособленных (Brinckmann et al., 2018).

Эта лиана [лимонник конусотычинковый] встречается в листопадных горных лесах, которые также являются средой обитания большой панды (Ailuropoda melanoleuca). Ее ягоды используются в народной медицине этнических меньшинств провинции Сычуань, а также в традиционной китайской медицине. В рамках Совместной программы ЕС и Китая по биоразнообразию в условиях устойчивого рационального использования традиционных лекарственных растений оказывалась поддержка применению таких существующих стандартов обеспечения устойчивости, как Стандарт на приемы заготовки диких культур министерства сельского хозяйства США (USDA, без даты публикации), стандарт FairWild (FairWild Foundation, 2019), а также разработке новых стандартов на заготовку продукции без ущерба среде обитания большой панды (WWF China, 2012). Заготовители также обучаются методам устойчивой заготовки ягод лимонника; например, их обучают собирать ягоды с нижних ярусов лианы (не выше двух третей общей ее длины), оставляя остальное для птиц и других диких животных, разносящих семена по лесу. Применение этих стандартов позволило заключить долгосрочные соглашения о справедливой торговле между недавно учрежденным сбытовым кооперативом и международными компаниями, что позволило увеличить цены на 30 процентов. Эта модель стала применяться в 22 деревнях, в результате чего число задействованных в ее реализации домохозяйств увеличилось с 48 до 300, а объем заготовки лимонника увеличился с 2009 по 2017 год в шестьдесят раз (до 30 т) (см. рисунок A).

РИСУНОК A

ТЕНДЕНЦИИ СБОРА УРОЖАЯ ЛИМОННИКА КИТАЙСКОГО В ЭКОРЕГИОНЕ ВЕРХНЕГО ТЕЧЕНИЯ ЯНЦЗЫ (2009–2017 ГОДЫ)

Back

Панда взбирается на дерево.

Фото Zoe Nicolaou на Unsplash

Рост доходов способствовал тому, что общины стали заготавливать ягоды с применением устойчивых приемов и сохранять среды обитания вторичных лесов за пределами охранных зон обитания большой панды (Brinckmann et al., 2018). Популяция большой панды сейчас стабилизировалась, а в некоторых районах ее обитания даже увеличивается (Sichuan Forestry Department, 2015, цитируется по Brinckmann et al., 2018), и ее статус в Красном списке МСОП изменен с “под угрозой исчезновения” на “в уязвимом положении”.

Back

Подобный подход применен в Западных Гатах в Индии, где в рамках проекта применения стандарта FairWild (FairWild Foundation, 2019) (в настоящее время – самая всеобъемлющая система сертификации грибов, лишайников и дикорастущих растений, исключая лесоматериалы) местные общины, включая племенную народность махадев коли, поощрялись к заготовке и продаже плодов харитаки (Terminalia chebula) и бибхитаки (Terminalia bellirica) вместо заготовки леса на топливную древесину. Этот проект позволил сохранить около 2000 деревьев харитаки и 500 деревьев бибхитаки, на которых строят гнезда и выводят птенцов два самых замечательных вида птиц региона: двурогий калао (Buceros bicornis) и индийская птица-носорог (Anthracoceros coronatus) (Jenkins, Timoshyna and Cornthwaite, 2018; Yearsley, 2019).

Как показано в тематическом исследовании 9, действительно комплексные подходы к сохранению и рациональному использованию ландшафтов дают многочисленные положительные результаты не только в плане биоразнообразия и социально-экономического развития (например, диверсификации доходов, занятости и наделения женщин правами и возможностями), но и в плане бесперебойного обеспечения экосистемных услуг, например, сохранения водных ресурсов, защиты от эрозии и снижения риска стихийных бедствий. Такие подходы представляют собой практическое воплощение концепции устойчивого лесопользования.

ТЕМАТИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ 9

Сохранение биоразнообразия на основе устойчивого управления водохозяйственной деятельностью в водосборных бассейнах Марокко

Проект устойчивого управления водохозяйственной деятельностью в водосборных бассейнах Марокко на основе участия широкого круга заинтересованных сторон служит иллюстрацией того, как снижение для общин риска стихийных бедствий и изменения климата может сократить масштабы нищеты при одновременном увеличении биоразнообразия.

Бассейн верховьев реки Мулуйя, расположенный между горными массивами Высокий и Средний Атлас в Марокко, подвержен водной эрозии, наводнениям и деградации земель в силу малой устойчивости почв, засушливого климата, а также лесопастбищной и сельскохозяйственной деятельности, которой занимаются жители сельских общин и прилегающих городских районов. За период 1970–2010 годов площадь древесного покрова сократилась более чем на 30 процентов, а темпы эрозии увеличились более чем на 60 процентов. За 1995– 2011 годы наводнения в г. Утат нанесли ущерб, который оценивается примерно в 5,4 млн долл. США.

В рамках проекта, который осуществлялся в два этапа в течение девяти лет (2010–2019 годы), применялись ландшафтный подход и оценка риска в контексте комплексного управления водохозяйственной деятельностью в этом бассейне. Для определения мест, где наиболее высоки риски, была проведена оценка опасности и рисков. Были подготовлены, обсуждены и согласованы с представителями провинций и общин учитывающие риски планы совместного рационального использования двух бассейнов площадью примерно 160 000 га. Этими планами предусматривались меры структурного характера, например, сооружения для борьбы с образованием оврагов и намыванием осадочных пород на 400 гектарах, а также меры борьбы с эрозией, не предусматривающие строительства сооружений, например, лесовосстановление и восстановление растительности на оголенных склонах.

В рамках этого проекта было восстановлено 480 га лесов и пастбищных угодий за счет огораживания, восстановительных и агролесоводческих мероприятий. В рамках восстановления проводилось огораживание лесов дуба круглолистого (Quercus rotundoflia) и кедра атласского (Cedrus atlantica), а также высадка ясеня вида Fraxinus dimorpha. К положительным результатам работы в области биоразнообразия можно отнести естественное восстановление можжевельника красноплодного (Juniperus phoenicea), можжевельника колючего (Juniperus oxycedrus), Hertia maroccana, розмарина (Salvia rosmarinus) и других аборигенных кустарниковых.

Производство ароматических растительных масел в женском кооперативе “Альджазира” в рамках проекта “Производство и реализация ароматических и лекарственных растений”.

©Yuka Makino/FAO

В рамках этого проекта решались вопросы нищеты и неполноценного питания в общинах на основе широкого спектра программ повышения доходов:

• ▸ посадки аборигенных лекарственных растений;

• ▸ производства сертифицированного яблочного уксуса;

• ▸ распределения ульев в девяти кооперативах, что позволило в 2018 году собрать 8700 литров меда и получить чистый доход 174 000 долл. США;

• ▸ оказания поддержки женским кооперативам, заготавливающим ароматические и лекарственные растения (например, розмарин, лаванду, шалфей и розу), в результате чего годовое производство эфирных масел достигло 850 литров; и

• ▸ программ производства плодовой продукции, переработки молочной продукции и животноводства.

Помимо повышения агробиоразнообразия, эти программы обеспечили диверсификацию доходов, занятость молодежи и наделение женщин правами и возможностями.

Определенную роль в успехе этого проекта сыграла заинтересованность и инициатива общин. Кооперативы, общины и отдельные лица, участвовавшие в этом проекте, проявили готовность внедрять инновационные технологии и методологии и, опираясь на первоначальные наработки в рамках проекта, взяли на себя осуществление этой инициативы. В большинстве случаев масштабы работы расширялись. Кооператив лекарственных растений, например, организовал питомник для продажи растений и бесперебойного обеспечения сырьем собственного производства эфирных масел.

В рамках проекта были продемонстрированы необходимые шаги для учета рисков на каждом этапе комплексного управления водосборным бассейном, включая выбор объектов, комплексное планирование в бассейне и осуществление проекта. Представители общин убедились в действенности проводимых мероприятий и по собственной инициативе стали их тиражировать. Инновационные приемы, такие как борьба с эрозией механическими способами, также реализуются в других районах.

Back

Надлежащее общее руководство

После десятилетий усилий по формированию и укреплению глобальных механизмов общего руководства в вопросах биоразнообразия, несмотря на то, что достигнуты определенные успехи, о которых говорится в настоящей работе, стало очевидно, что целей в области сохранения, сформулированных в ЦУР, КБР и других обязательствах и механизмах мирового масштаба, невозможно достичь при сохранении текущей практики работы (МПБЭУ, 2019а; UNEP, 2019).

Действенное общее руководство имеет критически важное значение для сохранения биоразнообразия и представляется самым важным фактором, определяющим успех мер политики, направленных на решение проблем биоразнообразия (Baynham-Herd et al., 2018). Главными вызовами биоразнообразию лесов считаются коррупция и торговля, однако и другие аспекты, связанные с лесопользованием, правами владения и пользования и принятием решений, также играют определенную роль в формировании благоприятных условий для сохранения биоразнообразия.

Комплексные меры политики для решения взаимосвязанных проблем

Поскольку биоразнообразие является фундаментом устойчивого развития, а большинство угроз биоразнообразию лесов происходит извне лесного сектора, чрезвычайно важно, чтобы все страны выработали и реализовали комплексные сквозные стратегии, направленные на решение задач биоразнообразия, и увязали их с работой по достижению целей Повестки дня на период до 2030 года.

Для того, чтобы быть действенной, эта сквозная стратегия должна обеспечивать нацеленное на достижение конкретных целей согласование мер политики разных секторов и уровней административного управления.

Еще одним важнейшим требованием является комплексное планирование землепользования на национальном и субнациональном уровне, осуществляемое на основе консультаций с соответствующими заинтересованными сторонами, при котором следует прорабатывать несколько сценариев, обозначать приоритеты в связи с формированием дополнительных охраняемых районов – учитывая необходимость целевой работы с недопредставленными экосистемами или типами лесов, областями с высокими показателями значения для биоразнообразия и исходной сохранности, а также ключевыми видами или группами видов – а также приоритетные зоны для восстановления, создания биологических коридоров и устойчивого рационального использования существующих лесов.

Методы пространственного анализа и оценки, изложенные в главах 2, 3, 5 и 6, можно сравнительно легко тиражировать на национальном и субнациональном уровне.

Для осуществления запланированных изменений структуры землепользования необходима последовательная налогово-бюджетная политика, включая, прежде всего, пересмотр сельскохозяйственных субсидий, поскольку сельское хозяйство является самым значительным фактором обезлесения.

Устойчивое сельское хозяйство и продовольственные системы

По оценкам, для удовлетворения потребностей растущего народонаселения и в связи с изменением пищевых привычек в рамках сценария умеренного экономического роста, к 2050 году объем продукции сельского хозяйства по сравнению с 2013 годом необходимо увеличить на 50 процентов (FAO, 2017e). Такое увеличение производства может оказать существенное негативное влияние на леса и биоразнообразие, если не будут изменены применяемые в настоящее время способы производства и потребления продовольствия. Смягчить эти негативные последствия могут такие меры, как обеспечение обязательств по формированию товаропроводящих цепей, не несущих в себе угрозу обезлесения, сокращению потерь и порчи пищевых продуктов, восстановлению продуктивности сельскохозяйственных угодий, внедрению агролесоводческих и устойчивых приемов сельскохозяйственного производства, а также переходу на рационы питания, при которых снижается потребность в перепрофилировании земельных угодий (см., например, FAO, 2019a; FAO, 2019j; IPCC, 2019 и Willett et al., 2019). В СОФО-2016 были представлены семь тематических исследований, демонстрирующих как некоторые страны смогли одновременно повысить как продовольственную безопасность, так и площадь лесного покрова (извлеченные уроки см. в FAO, 2016b). Более подробно о необходимых мерах по переходу к более устойчивому сельскому хозяйству и продовольственным системам см. также Forest and Land Use Coalition (2019) и врезку 53.

Согласование потребностей производства продовольствия и сохранения биоразнообразия можно обеспечить на основе либо сбережения земельных ресурсов, когда высокопродуктивное сельское хозяйство в одном районе помогает сберегать другие районы для нужд сохранения природы, или совместного их использования, когда вопросы производства и биоразнообразия решаются на одном и том же участке земли, например, в рамках продуктивных агролесоводческих систем (Phalan et al., 2011).

Этот последний подход может принести комплексные положительные результаты в плане как биоразнообразия, так и работы фермеров, включая затенение и регулирование микроклимата, повышение плодородия почв, борьбу с болезнями и диверсификацию доходов в условиях климатических, фитосанитарных и рыночных рисков (Schroth et al., 2004).

Меры политики и практики крупных сельскохозяйственных компаний также необходимо привести в соответствие с целями в области сохранения биоразнообразия. Нью-Йоркская декларация по лесам, впервые принятая в 2014 году, была важнейшей вехой в этом отношении, объединив усилия правительств, компаний, гражданского общества и организаций коренных народов с целью ликвидации обезлесения. Однако, как подчеркивается в Оценочном докладе за пятилетний период (NYDF, 2019), предпринимаемых до настоящего времени усилий оказалось недостаточно для достижения системных изменений. Подобным же образом, инициатива по отслеживанию выполнения обязательств корпораций по обеспечению нулевого обезлесения во всех звеньях производственно-сбытовых цепочек (Forest Trends, 2017; Ceres, 2019) показала, что многое еще предстоит сделать, особенно применительно к четырем товаропроводящим цепям, являющимся главными источниками обезлесения и изменения лесов (рисунок 43).

РИСУНОК 43

КОЛИЧЕСТВО КОМПАНИЙ, КОТОРЫЕ ВЗЯЛИ И НЕ ВЗЯЛИ ОБЯЗАТЕЛЬСТВА В ОБЛАСТИ ОБЕЗЛЕСЕНИЯ (ПО ТОВАРАМ) (2020 ГОД)

Back

В соответствии с рекомендацией участников глобальной конференции “Вклад всех секторов в борьбу с обезлесением и увеличение площади лесов – от намерений к действиям” (врезка 38), “Агробизнесу следует выполнить свои обязательства по полному отказу от обезлесения в связи с производством и переработкой сельскохозяйственной продукции к 2020 году. Компаниям, которые еще не взяли на себя обязательства по полному отказу от обезлесения, следует сделать это. Товарным инвесторам следует использовать бизнес-модели, в основу которых заложены принципы экологической и социальной ответственности, а также вовлекать в их реализацию (с выгодой для них) производителей, дистрибьюторов и других участников производственно-сбытовых цепочек местного/общинного уровня, например, через программы распространения знаний и опыта и совместную выработку планов устойчивого землепользования на принадлежащих компаниям землях.

Одним из важных опорных документов по этим вопросам являются “Принципы ответственного инвестирования в агропродовольственные системы”, одобренные Комитетом по всемирной продовольственной безопасности в 2014 году (КВПБ, 2014).

Возглавили этот процесс несколько сельскохозяйственных банков, которые создают фонды, предлагают займы, оказывают техническое содействие и предоставляют прочие средства снижения рисков, а также разворачивают средства смешанного финансирования (использование средств финансирования развития или средств благотворительных организаций для мобилизации потоков частного капитала на формирующиеся и новаторские рынки) для обеспечения инвестиций в устойчивое сельское хозяйство (см. также раздел Привлечение частного капитала ниже).

Надежность прав владения и пользования землей

Надежность прав владения и пользования землей является залогом успешности инициатив в области сохранения биоразнообразия. Основная часть лесов мира находится в государственной собственности, однако, по некоторым оценкам, 1,5 миллиарда человек в мире, принадлежащих к местным и коренным народам, получили гарантированные права на лесные ресурсы на основе систем общинного владения и пользования, и в настоящее время под управлением этих местных групп находится около 18 процентов площади лесов в мире (RRI, 2015). В тех странах Африки, Азии и Латинской Америки, где такие права действенно обеспечены, отмечаются более низкие темпы обезлесения. По результатам проведенного недавно в Перу исследования выяснилось, что передача прав собственности на землю общинам коренных народов приводит к сокращению масштабов вырубки лесов и других изменений вскоре после передачи таких прав; частично это обусловлено усилением формального и неформального режима регулирования в отношении этих общин и внутри них (Blackman et al., 2017). См. также раздел Всесторонний учет вопросов биоразнообразия лесов, находящихся в управлении общин в главе 6.

Вырубка лесов для нужд сельского хозяйства с целью обоснования прав владения и пользования все еще широко распространена во многих частях мира, и зачастую она проводится на землях в государственной собственности или во владении в силу обычая, границы которых в недостаточной степени определены, и режим управления которыми плохо прописан. Главы традиционных общин или государство могут предотвратить эту деятельность, предоставив фермерам альтернативные участки или – при дефиците земельных ресурсов – предоставив землю в долгосрочную аренду, оговоренную рядом условий, чтобы пользователи могли заниматься агролесоводством или другими видами земле- или ресурсопользования совместимым с биоразнообразием способом. Например, этот подход был успешно применен в провинции Лампунг на о. Суматра в Индонезии; неимущие фермеры получили в аренду на 25 лет участки принадлежащих государству лесов для занятия агролесоводством в рамках программы общинного лесоводства (Hutan Kamasyarakatan). В результате осуществления этой программы были расширены масштабы высадки деревьев для лесозаготовки и других деревьев многоцелевого назначения, а также увеличены инвестиции в земельные угодья и управление плодородием земель. На спутниковых изображениях видно, что сокращение площади лесов замедлилось, а площадь участков агролесоводства в рамках этой программы увеличилась (Kerr, Pender and Suyanto, 2008).

Уважение прав и знаний местных общин и коренных народов

В результате присоединения многих стран к Конвенции о коренных народах и народах, ведущих племенной образ жизни в независимых странах, 1989 года (МОТ, 2017), и признания почти всеми странами мира Декларации Организации Объединенных Наций о правах коренных народов 2007 года (ООН, 2008a), все больше стран в результате правовых и конституционных реформ юридически признают земельные и лесные права коренных народов и местных общин. В некоторых из них (например, в Австралии, Бразилии, Индии, Колумбии, Перу, Соединенных Штатах Америки, Филиппинах, Эквадоре и Южной Африке) конкретно признаются такие права в пределах охраняемых районов (RRI, 2015).

Свободное, предварительное и осознанное согласие (СПОС) – это конкретное право коренных народов, признаваемое в целом ряде международно-правовых документов, включая Конвенцию о коренных народах и народах, ведущих племенной образ жизни в независимых странах, Декларацию Организации Объединенных Наций о правах коренных народов и Конвенцию о биологическом разнообразии. Право на СПОС дает не только возможность коренным народам давать или отзывать согласие на тот или иной проект в любое время, но и возможность определять то, какого рода процесс участия, консультаций и принятия решений должен осуществляться.

В некоторых странах предусматривается добровольное включение общинных (и частных) земель в охраняемые районы и предоставляются определенные льготы, компенсирующие ограничение прав, например, защиту от посягательств третьих сторон и предоставление правительством концессий, получение доли поступлений от туризма или иной финансовой или технической помощи; примером этого может служить Программа охраняемых районов коренных народов в Австралии (Davies et al., 2013).

Многие другие страны не признают права местных общин в охраняемых районах, но применяют различные системы совместного управления на государственных и общинных землях, решая, таким образом, как вопросы сохранения, так и развития. В число прав общин могут входить те или иные права доступа, пользования и управления. Договоренности о совместном управлении могут предусматривать для местных общин тот или иной способ сохранения прав пользования и управления большими прилегающими территориями, относящимися к объектам обычного права. Однако, как правило, такие договоренности носят весьма централизованный характер, и в большинстве инициатив не учитываются потребности местных общин или не предусматривается использование традиционных знаний в управлении этими землями (RRI, 2015). Тем не менее опыт успешной реализации таких проектов свидетельствует о потенциальных возможностях систем совместного управления (см., например, тематическое исследование 10). Другим таким примером является освоение запасов полезных ископаемых в бассейне Амазонки в Бразилии, упоминаемое в разделе Эффективность мер по сохранению в охраняемых районах главы 6.

ТЕМАТИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ 10

Уважение традиционных знаний и соблюдение прав коренных народов в Национальном парке Макуира в Колумбии

Расположенный на полуострове Ла-Гуахира в северозападной части Колумбии национальный парк Макуира (рисунок A), площадь которого составляет 25 000 га, – ландшафт, представляющий религиозную и культурную ценность для народности вайю, сформировавшийся в результате ведения сельского хозяйства, выпаса скота и выборочного лесопользования (Premauer and Berkes, 2012). В состав этого парка входит небольшой изолированный горный массив с вековыми влажными лесами на вершинах и верхних участках склонов. Карликовые леса, подпитываемые влагой облаков, представляют собой оазис эндемичных видов и являются единственной такой экосистемой в Колумбии (UAESPNN, 2005). Еще задолго до образования национального парка народность вайю охраняла многие участки и элементы ландшафта этого района в силу культурных табу и уважительного отношения к природе (Premauer and Berkes, 2012). Когда в 1977 году без учета территориальных требований коренного населения было объявлено о создании национального парка, возникли конфликты. Однако с годами был сформирован подход, предусматривающий совместное управление и решение проблем, учитывающий как интересы народности вайю, так и соображения сохранения биоразнообразия (Premauer and Berkes, 2012).

РИСУНОК A

КАРТА РАЙОНА ПРОВЕДЕНИЯ ТЕМАТИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ

Back

В 1984 году народность вайю получила права на земли своих исконных территорий на основе коллективного договора владения и пользования (названного resguardo) – своего рода заказника под управлением коренного населения. В пределах этого заказника коренное население обладает правами общего управления своим экономическим, социальным и культурным развитием. Земли заказника охватывают одну треть территории Колумбии и более 80 процентов покрытых лесами районов с большим биоразнообразием. Эти земли нельзя продавать или конфисковать. Права народности вайю на земли предков – один ключевых факторов успешности природоохранных мер в Макуире.

Политика природоохранных мероприятий с участием широкого круга заинтересованных сторон – “Парки вместе с народом” – была сформулирована в 1998–2000 годах; она реализуется по всей стране там, где территории коренного населения совпадают с территориями охраняемых районов, как это произошло в Национальном парке Макуира (Premauer and Berkes, 2015). В рамках этой политики особо подчеркивается признание коренных народов, местных органов власти, многоукладных приемов управления и сохранения как средств рационального использования, а не охраны (Ingwall-King and Gangur, готовится к изданию).

Откликаясь на политику “Парки, открытые для народа”, руководство Национального парка Макуира с большим уважением относится к традиционным ценностям и методам общего управления. Например, руководство парка в течение трех лет налаживало отношения с местным населением и законными традиционными властями, а также изучало социальнокультурную организацию вайю и их практику территориального управления. В результате этого в 2006 году большинство вождей вайю согласилось сотрудничать с парком (Premauer and Berkes, 2015).

Кроме того, в рамках созданного совета, в состав которого вошли 54 вождя, был выработан порядок совместного принятия решений и согласованы культурные и природоохранные цели соглашения о совместном управлении. Совещания этого совета проходили вблизи территорий вайю, поэтому вождям не нужно было преодолевать большие расстояния, причем обсуждение велось в основном на языке вайю, что давало возможность представителям этой народности свободно высказывать свое мнение (Premauer and Berkes, 2015).

Управление парком как территорией или зоной, сохраняемой коренным населением и местными общинами (ИККА) (см. врезку 48), дает народности вайю самостоятельность в применении своих своеобычных ценностей и приемов по своему усмотрению, например, заниматься охотой, заготовкой лесной продукции, разведением скота и содержанием садов и огородов так, как они взаимодействовали с окружающей их средой веками (Premauer and Berkes, 2012, 2015).

Соглашение о совместном управлении помогло парку и вайю преодолеть имеющиеся разногласия несколькими способами:

• ▸ парк оказывает вайю поддержку в охране их территории и обеспечивает соблюдение их прав на свободное, предварительное и осознанное согласие в отношении любых мероприятий, которые предполагается проводить в парке;

• ▸ вайю помогают в осуществлении контрольнонадзорных мероприятий в парке, поскольку сотрудников парка слишком мало для контролирования всех случаев несанкционированного доступа;

• ▸ вайю и администрация парка договорились ограничить доступ к вершинам гор, где расположены подпитываемые влагой облаков леса, обеспечив тем самым соблюдение культурных табу народности вайю и охраняемых парком ценностей.

Были случаи конфликтов, например, в связи с туризмом. Однако в основе отношений совместного управления лежат общие интересы, особенно в том, что касается работы по защите территории от внешних угроз, которая дала положительные результаты, например, в плане предотвращения добычи полезных ископаемых и геологоразведочных работ в парке. Существование этих общих интересов помогает сформировать обстановку доверия, уважения и взаимности (Premauer and Berkes, 2015).

Сотрудничество между администрацией парка и вайю помогает сократить масштабы незаконной деятельности на этой территории, например, ловли птиц и незаконной лесозаготовки (Premauer and Berkes, 2012). Отсутствие систематически собираемых данных затрудняет точную оценку тенденций биоразнообразия, однако на ландшафтном уровне площадь пяти типов растительности массива Макуира, особенно подпитываемых облаками лесов, остается неизменной с 1970-х годов (Premauer and Berkes, 2012).

ИСТОЧНИК: Premauer and Berkes, 2015.

Back

В рамках некоторых других эффективных природоохранных мер на порайонной основе местные права также признаются за пределами охраняемых районов, что позволяет организовывать устойчивое использование и получать больше положительных результатов в плане сохранения. Например, рациональное использование объектов дикой природы на основе общинного подхода в Намибии предусматривает предоставление общинным институтам, организованным в охраняемые зоны, юридических прав пользования находящимися на их территории объектами дикой природы и получения выгод от этого. Этот подход позволил существенно увеличить доходы, а также резко увеличить численность и разнообразие диких животных за последние два десятилетия (NACSO, 2017b).

Финансирование сохранения и восстановления лесов и биоразнообразия

Финансирование необходимо как для нейтрализации факторов обезлесения, так и для улучшения сохранения, рационального использования и восстановления лесов и их биоразнообразия.

Финансовые потребности в связи с переходом к не приводящим к обезлесению способам производства скота, сои, пальмового масла и целлюлозно-бумажной продукции, оцениваются примерно в 800 млрд долл. США в год (Tropical Forest Alliance, 2020), а расходы по осуществлению Стратегического плана КБР в области биоразнообразия на 2011–2020 годы (включая, в том числе, биоразнообразие лесов) первоначально оценивались в 150– 440 млрд долл. США в год (КБР, 2010a). Эти цифры могут показаться огромными, но они малы в сравнении с предоставляемыми в настоящее время финансовыми стимулами для сельского хозяйства, превышающими 700 млрд долл. США в год (OECD, 2019a), или объемами субсидирования добычи ископаемых видов топлива, которые оцениваются по состоянию на 2017 год примерно в 5,2 трлн долл. США, что составляет порядка 6,3 процента мирового ВВП (Coady et al., 2019).

Несмотря на то, что в последнее время уделяется больше внимания роли лесов в сохранении биоразнообразия и смягчении последствий изменения климата, современных объемов финансирования совершенно недостаточно для решения этих задач. Это должно и может измениться. В докладе, подготовленном ОЭСР для состоявшейся в мае 2019 года встречи министров окружающей среды стран-членов “Большой семерки” (OECD, 2019b), представлено ясное социально-экономическое и коммерческое обоснование необходимости сохранения биоразнообразия и изложены многочисленные известные возможности расширения масштабов и тиражирования мероприятий в области биоразнообразия, которые оказали бы положительное влияние на леса. На рисунке 44 представлены разнообразные возможные источники финансирования.

РИСУНОК 44

ИСТОЧНИКИ ФИНАНСИРОВАНИЯ РАБОТЫ ПО ОБРАЩЕНИЮ ВСПЯТЬ ОБЕЗЛЕСЕНИЯ

Back

Решения в области долгосрочного финансирования во все большей мере предполагают участие частного сектора, а также задействование средств, обеспечивающих самодостаточное финансирование, например, экологических фондов. Ряд инновационных подходов представляется многообещающими. Используемая в Фонде обеспечения нейтральной деградации модель государственно-частного партнерства, разрабатываемая в рамках Глобального механизма КБО ООН (UNCCD, без даты публикации), поддерживает переход к нулевой деградации земель на основе их восстановления при одновременном генерировании прибылей для инвесторов в результате устойчивого производства на восстановленных землях; а в рамках предложенного МНИЦЛ Ландшафтного фонда планируется выпускать “восстановительные облигации” по подобию “зеленых облигаций” (FAO and Global Mechanism of UNCCD, 2015). Новые финансовые продукты и инвестиции промышленности служат дополнением традиционных средств финансирования на основе социальной ответственности корпораций и благотворительности. Финансовые потоки сравнительно малы, однако имеется большое разнообразие средств мобилизации финансирования деятельности по сохранению лесов и биоразнообразия (таблица 7).

ТАБЛИЦА 7

ФИНАНСОВЫЕ ИНСТРУМЕНТЫ, ОБЕСПЕЧИВАЮЩИЕ РАБОТУ ПО СОХРАНЕНИЮ

Back

Привлечение частного капитала. Государственный сектор играет критически важную роль в привлечении частного капитала для финансирования деятельности по сохранению, как используя действенные экологические нормативы, так и обеспечивая положительные стимулы. Но даже при наличии этих механизмов новые модели устойчивого землепользования зачастую считаются слишком рискованными инвестициями, особенно если их предполагается осуществлять в развивающихся странах. Для их осуществления необходим партнер, например, правительство или многостороннее финансовое учреждение, для снижения уровня инвестиционных рисков за счет организации субординированного долга, гарантий первоочередного возмещения ущерба и других механизмов повышения качества кредитов. Реализация этих механизмов может обеспечить мобилизацию значительных объемов частных инвестиций. В качестве примера таких механизмов можно привести Фонд финансирования тропических ландшафтов (партнерство между ЮНЕП, Всемирным центром агролесоводства, BNP PARIBAS и ADM Capital), через который организован выпуск облигаций на сумму 1 млрд долл. США для финансирования устойчивого производства сырьевых товаров, их переработки и реализации, а также Фонд Agri3 (созданный в рамках партнерства ЮНЕП, Рабобанка и IDH) для мобилизации до 1 млрд долл. США на цели организации товаропроводящих цепей, не несущих в себе угрозу обезлесения.

Другим примером является банковское обеспечение в Соединенных Штатах Америки работы по сохранению среды обитания, при котором сочетаются действенные законодательные меры и благоприятствующие институциональные механизмы для вовлечения частного сектора в работу по защите видов, находящихся под угрозой исчезновения. Банки для финансирования природоохранной работы представляют собой компенсационный механизм, обеспечивающий выполнение Закона Соединенных Штатов Америки об исчезающих видах 1973 года (Government of the United States of America, 1973). С их помощью частные землевладельцы, осуществляющие на своих землях меры по постоянной охране среды обитания, могут начислять баллы за осуществление экологических функций и оказание услуг при условии их одобрения Лесной службой Соединенных Штатов Америки. Проекты и застройщики покупают эти баллы в качестве компенсации за последствия своей деятельности. К 2016 году число таких банков достигло 137, а охваченная этой системой площадь увеличилась со времени опубликования национальных рекомендаций по деятельности банков по финансированию природоохранной работы в 2003 году на 288 процентов (Poudel, Zhang and Simon, 2019).

Информация о затратах, связанных с управлением лесами в охраняемых районах и за их пределами, во многих странах есть, но редко предпринимаются попытки оценить затраты и выгоды работы по восстановлению, а то, что делалось, плохо задокументировано, поскольку нет исходных данных и установившихся механизмов отслеживания, толкования результатов и извлеченных уроков и обмена ими. Например, в ходе реализации инициативы “Экономика экосистем и биоразнообразия” изучено более 20 000 случаев восстановительных работ и было выяснено, что только по 96 из них имеются пригодные для использования данные (OECD, 2019). Недостаток информации препятствует дальнейшим государственным и частным инвестициям в работы по восстановлению, ставя под угрозу шансы на достижение целевых показателей в этой области и их вклад в достижение глобальных целей в области устойчивого развития, смягчения влияния изменения климата и адаптации и работу по сохранению и устойчивому использованию биоразнообразия. Инициатива “Экономика восстановления экосистем” (врезка 43 в главе 5) нацелена на содействие восполнению этого информационного пробела. В целом все указывает на то, что выгоды зачастую будут превышать затраты. Например, оценки по результатам недавно проведенного анализа показывают, что восстановление 350 млн га деградированных лесов в мире может принести отдачу порядка 7–30 долл. США на каждый вложенный доллар (Verdone and Seidl, 2017).

Плата за экологические услуги. Пропорциональные выплаты за уменьшение выбросов углерода в результате обезлесения и деградации лесов в настоящее время являются самой распространенной системой платы за экосистемные услуги (ПЭУ) лесов; они уже оказали существенное положительное влияние на снижение темпов обезлесения и связанной с этим утраты биоразнообразия. Плата за связанные с водой экосистемные услуги лесов получила распространение во многих странах; ЕЭК ООН и ФАО (UNECE & FAO, 2018) насчитали 101 действующую систему в Северной Америке и 70 в странах ЕС.

Системы ПЭУ часто используются для поощрения и регулирования применения определенных приемов, которые в более прямом плане поддерживают работу по сохранению биоразнообразия на частных землях. Такие системы успешно применяются для защиты районов с большим биоразнообразием, включая важные районы миграции и распространения популяций диких видов. Однако может оказаться трудно реализовать эти системы там, где нет ясности или отсутствуют гарантии прав владения и собственности землей, поскольку в таких условиях трудно определить, кто предоставляет те или иные экологические услуги (FAO, 2016c). Это существенная проблема для ПЭУ в сельских районах Африки, где 90 процентов земель подпадает под режим основанного на обычае владения и пользования и на них нет официальных документов, подтверждающих право собственности (Blomley, 2013). В некоторых странах для преодоления этого ограничения НПО оказывают содействие общинам в получении свидетельств о правах, основанных на обычае. Например, на равнинах Симанджиро в Объединенной Республике Танзании низовая организация “Группа по использованию ресурсов” общин Уджамаа помогает 38 общинам скотоводов и охотниковсобирателей получить гарантированные права владения и пользования на 620 000 га на основе свидетельств о правах занятия этих земель в силу обычаев, что дает им возможность вырабатывать планы землепользования в отношении более 1 миллиона га земель (Nelson and Sinandei, 2018). Контракты ПЭУ, заключаемые между некоторыми общинами и туроператорами, помогают заручиться поддержкой общин работы по сохранению районов распространения популяций диких видов на основе традиционных правил землепользования, а ежегодные выплаты общинам предназначены для предотвращения преобразования этих земель в будущем в сельскохозяйственные (Sachedina and Nelson, 2012). Этот подход также помог сократить количество конфликтов и обеспечить надежность средств к существованию для некоторых из самых социально обособленных общин в регионе.

Коста-Рика решает в рамках ПЭУ вопросы отсутствия гарантий прав владения и пользования лесами, разрешая владельцам, не имеющим официальных документов на землю, предоставить в том или ином виде подтверждение своих прав владения (FONAFIFO, CONAFOR and Ministry of Environment, 2012) или давая им возможность брать кредиты под гарантии будущих поступлений для покрытия расходов по легализации их прав владения и пользования (FAO, 2016c). В таблица 8 приведены десять крупнейших систем ПЭУ.

ТАБЛИЦА 8

ФИНАНСОВЫЕ СРЕДСТВА, МОБИЛИЗОВАННЫЕ ДЕСЯТЬЮ КРУПНЕЙШИМИ ПРОГРАММАМИ ПЭУ

Back

Облегчение режима землепользования в природоохранных целях. Облегчение режима землепользования в природоохранных целях – это “добровольное, имеющее юридическую силу соглашение, устанавливающее постоянный режим ограниченного землепользования в целях защиты охраняемых ценностей” (NCED, 2019). Как и при ПЭУ, облегчение режима землепользования в природоохранных целях часто используется для того, чтобы способствовать поощрению частных землевладельцев к природоохранной деятельности, в том числе в контексте управления большими общественными пространствами, прилегающими к национальным паркам (FAO, 2016c). В таких случаях от землевладельцев требуется отказ от определенных прав пользования в обмен на конкретные льготы, которые часто имеют форму финансовых стимулов (например, снижение налогов в Европе и Соединенных Штатах Америки). На севере Объединенной Республики Танзании соглашения об облегчении режима землепользования в природоохранных целях, заключаемые между некоторыми общинами и частным сектором, предполагают ежегодные выплаты этим общинам и создание рабочих мест в обмен на отказ от дальнейшего расширения сельскохозяйственных угодий (Sachedina and Nelson, 2012).

Учет расходов на природоохранные мероприятия в счет погашения долга. Закон Соединенных Штатов Америки о сохранении тропических лесов (TFCA), вступивший в силу в 1998 году и подтвержденный в 2019 году (TNC, 2019), предусматривает подпадающим под его действие странам варианты освобождения от погашения определенных официальных долгов перед правительством Соединенных Штатов Америки при условии выделения средств в местной валюте для обеспечения мероприятий по сохранению тропических лесов. По данным ЮСАИД (USAID, 2017) с 1998 года было заключено 20 соглашений об учете расходов на природоохранные мероприятия в счет погашения долгов в соответствии с законом TFCA с 14 странами: Бангладеш, Белизом, Ботсваной, Бразилией, Гватемалой, Индонезией (три соглашения), Колумбией, Коста-Рикой (два соглашения), Сальвадором, Панамой (два соглашения), Парагваем, Перу (два соглашения), Филиппинами (два соглашения) и Ямайкой. Такие соглашения предусматривают освоение 233 млн долл. США государственных средств и еще 22,5 млн долл. США средств НПО (организации “Охрана природы”, “Консервейшн интернэшнл” и Всемирного фонда природы). Еще 83 млн долл. США было мобилизовано за счет сочетания процентного дохода, приращения капитала, совместного покрытия издержек получателями грантов и совместного финансирования проектов с участием дополнительных доноров, что в сумме дало 330 млн долл. США.

В ряде стран ведутся переговоры с частными фондами – часто при поддержке НПО (например, в Объединенной Республики Танзании, Российской Федерации с участием Всемирного фонда дикой природы [WWF, 2018]) – о заключении соглашений о зачете расходов на природоохранные мероприятия в счет погашения долгов. Такие системы открывают многообещающие возможности для облегчения долгового бремени и инвестирования в природоохранные мероприятия в Африке, где в последние годы размер внешнего долга значительно вырос.

Учет ценности биоразнообразия лесов при выработке решений

На национальном уровне необходимо усовершенствовать систему показателей для отслеживания динамики природного капитала и выгод, которые леса дают людям, что должно помочь учитывать в планах развития компромиссы и механизмы взаимодействия между различными вариантами землепользования.

Особенно насущной является такая задача, как включение в систему национальных счетов системы показателей экологии и ее взаимодействия с экономикой (см., например, Repetto, 1992). Эта потребность была впервые сформулирована в 1992 году в Повестке дня на XXI век, и существенным шагом в этом стало создание Центрального механизма системы экологического и экономического учета Организации Объединенных Наций (СЭЭУ) в качестве международного статистического стандарта учета экологических ресурсов как в физическом, так и в денежном выражении, их вклада в экономику и их роли в поглощении углерода (UN et al., 2014a). В СЭЭУ лесам уделяется особое внимание как одному из конкретных активов природного капитала (см., например, World Bank, 2017). Экспериментальная система экосистемного учета СЭЭУ нацелена на дальнейшее расширение ее охвата для получения системы показателей природного капитала на основе экологических параметров (UN et al., 2014b).

Являясь стабильным механизмом организации информации о природном капитале, и используемая в увязке с системой национальных счетов, СЭЭУ является одним из ключевых средств комплексного учета лесных благ, экосистемных услуг лесов и биоразнообразия лесов в экономическом планировании (см., например, Banerjee et al., 2016). В настоящее время примерно 40 стран используют СЭЭУ при выработке политики биоразнообразия и проработке вопросов управления в этой области (Ruijs and Vardon, 2019). Многие страны также сформулировали подробные требования к проведению оценок экологического воздействия, которые должны проводиться перед утверждением проектов, предусматривающих изменение режима пользования лесов в государственной собственности.

Региональное сотрудничество и механизмы

Меры политики и правовые механизмы часто продумываются в страновом контексте, однако региональные механизмы и сотрудничество могут быть весьма эффективными в укреплении общего руководства и расширения масштабов мероприятий (см. врезку 54). Например, ЕС призвал расширить координацию действий между странами и в 1979 году принял Директиву по охране диких птиц, а в 1992 году – Директиву по средам обитания, цель которых – принятие мер в связи с высокими темпами исчезновения видов, уничтожением сред обитания и деградацией экосистем, а также достижение целевых показателей и его обязательств в рамках КБР. Главным элементом Директивы по средам обитания было создание экологической сети в масштабах ЕС “Натура 2000”, охватывающей все районы, охраняемые в рамках Директивы по охране диких птиц (особые охраняемые районы) и Директивы по средам обитания (особые природоохранные зоны). Объекты этой сети имеются во всех 28 странах ЕС, их площадь составляет 18 процентов поверхности суши Европейского союза и 9,5 процента морских пространств, в нее также включены территории некоторых строго охраняемых природных заповедников, однако большую часть составляют частные земли (EC, 2019b). На лесные экосистемы приходится около 50 процентов входящих в эту сеть территорий. Биогеографический процесс “Натура 2000”, запущенный в 2012 году, содействует координации действий всех государств-членов и сотрудничеству между различными правительственными и неправительственными заинтересованными сторонами в целях действенного осуществления, управления, мониторинга, финансирования и представления отчетности, а также обеспечения соблюдения нормативных документов на всех входящих в эту сеть объектах. Несмотря на имеющиеся проблемы и низкие темпы осуществления, особенно в морских средах обитания, “Натура 2000” доказала свою способность успешно решать вопросы утраты, фрагментации и деградации критически важных сред обитания на всей территории ЕС (Medaglia, Phillips and Perron-Welch, 2014).

Повышение осведомленности и изменение моделей поведения

Утрата или сохранение биоразнообразия часто является результатом того или иного поведения людей. Поэтому для обеспечения устойчивого рационального использования природных ресурсов необходимо сформировать такие системы человеческих ценностей, отношений и моделей поведения, которые способствуют сохранению; человек в этой системе должен рассматриваться как часть природы, а природа – как неотъемлемая часть благополучия человека (Saunders, Brook and Meyers, 2006; St. John, Edwards-Jones and Jones, 2010; Verissimo, 2013).

К сожалению, хотя осведомленность общественности относительно экологических проблем растет, большинство людей не сформировало таких моделей поведения, которые обеспечивают более устойчивое будущее (Bickford et al., 2012). Стимулировать такое изменение поведения призваны действенные меры по сохранению, а для этого необходимо понимание того, каким образом конкретные типы отношения к природе приводят к принятию конкретных мер, и как модели поведения людей могут стать факторами достижения положительных результатов в области биоразнообразия (Verissimo, 2013).

Повышение экологической грамотности. Экологическая грамотность может стать основой для работы по сохранению биоразнообразия и устойчивому лесопользованию, и ее распространению можно содействовать средствами образования и фактологически обоснованных коммуникаций (McKeown, 2002). В контексте нового подхода к образованию в интересах устойчивости необходимо уделять повышенное внимание формированию критического мышления, комплексным принципам и применению полученных навыков для того, чтобы полученные знания были реализованы на практике (Schelley et al., 2012). Экологическая грамотность часто формируется на основе личного опыта взаимодействия с природой, включая участие в мероприятиях экологической направленности на открытом воздухе и участие в адаптивном рациональном использовании (Saunders, Brook and Meyers, 2006; Bickford et al., 2012). Лесные школы воспитывают осознанное отношение к природе с раннего детства (O’Brien and Murray, 2007).

Одним из путей повышения экологической грамотности являются программы любительской науки, в рамках которой граждане участвуют в сборе данных или экологических исследованиях, например, обеспечивая участие общин, проживающих в прилегающих к охраняемым районам местах или в местах, которым угрожают инвазивные виды (врезка 55). Ученые могут сотрудничать с низовыми организациями, коренными народами и местными общинами в вопросах разработки программ, распространяющих знания о местных экосистемах, лучшего понимания вопросов сохранения и наделения местных заинтересованных сторон возможностями и правами для принятия обоснованных решений (Bickford et al., 2012).

Обмен опытом получения положительных результатов, обеспечивающий широкую пропаганду действенных мер по сохранению биоразнообразия, может способствовать наделению населения возможностями и правами и проведению мероприятий, являясь демонстрацией того, чего можно добиться, и как это сделать (Nadkarni, 2004; Saunders, Brook and Meyers, 2006; Garnett and Lindenmayer, 2011) (см., например, врезку 56). Традиционно информация об успехах в области сохранения биоразнообразия доводится до широкой общественности через СМИ, однако такие сообщения зачастую недостаточно подробны и точны (Nadkarni, 2004). Ученые, исследователи, религиозные лидеры и борцы за охрану окружающей среды могут поддерживать контакты с общественностью многими другими способами, помимо привлечения общественных СМИ, например, беря на себя роль пропагандистов знаний.

ВРЕЗКА 56

ПРОГРАММА “ГОРОДА ДЕРЕВЬЕВ МИРА”

Города деревьев мира – международная программа, осуществляемая при поддержке ФАО и Фонда Дня посадки дерева Соединенных Штатов Америки, в рамках которой это название присваивается большим и малым городам, приверженным поддержанию, устойчивому использованию и улучшению своих городских лесонасаждений и деревьев. Для этого город должен соответствовать пяти основным требованиям:

• ▸ Установление ответственности: община должна сформулировать письменное обязательство руководителей города делегировать ответственность за уход за деревьями в границах города сотруднику, городскому департаменту или группе граждан (совету по деревьям).

• ▸ Установление правил: община должна реализовать меры политики, передовой опыт или промышленные стандарты для рационального использования городских древесных насаждений и лесов, в которых должны быть прописаны способы проведения работ, где и когда эти правила применяются, и штрафные санкции за их несоблюдение.

• ▸ Подтверждение того, что имеется: община должна иметь актуальный реестр или актуальную оценку местных древесных ресурсов для того, чтобы можно было сформулировать действенный долгосрочный план посадки, ухода и удаления городских деревьев.

• ▸ Выделение ресурсов: община должна иметь целевой годовой бюджет для обеспечения текущей работы в рамках плана рационального использования деревьев.

• ▸ Отметка достижений: в общинах должны проводиться ежегодные праздники деревьев для повышения осведомленности жителей и выражения признательности гражданам и сотрудникам, участвующим в осуществлении программы посадки деревьев в городах.

Back

Знаменитости и личности, оказывающие влияние на общественное мнение через социальные сети, могут способствовать охвату более широкой аудитории, особенно более молодых поколений (Galetti and Costa-Pereira, 2017) (см., например, врезку 57). В зависимости от целевой аудитории, может оказаться полезным общение в формате историй или иносказательных выражений, а также адаптация содержания сообразно идеологическим установкам или духовным и религиозным верованиям аудитории. Общение с населением приносит взаимную пользу: население получает представление о вопросах экологии и устойчивости, а практики и ученые получают возможность по-новому взглянуть на эти вопросы, что может помочь им в определении характера мероприятий, формулировании требующих изучения вопросов, мер политики и средств, обеспечивающих принятие решений.

Возможность планирования и выработки решений относительно биоразнообразия в изменяющихся условиях определяется достоверностью знаний и информации. Знания в области биоразнообразия лесов на популяционном, видовом и генетическом уровне по-прежнему неполны как по растениям, так и по животным. Однако многое делается для восполнения пробелов в этой области.

Для реализации многих международных процессов и достижения ЦУР, а также в качестве основы для содействия совершенствованию лесопользования и устойчивого развития необходимы точные, действенные и экономически эффективные системы измерения и отчетной информации о состоянии лесов. С появлением новых средств (врезка 58) страны, которые раньше не имели возможности собирать необходимые данные для принятия обоснованных решений, сейчас могут получать и анализировать самую разнообразную информацию с минимальными затратами ресурсов и минимальной подготовкой кадров (см., например, врезку 59).

ВРЕЗКА 59

СБОР ИНФОРМАЦИИ ПО БИОРАЗНООБРАЗИЮ В ЛЕСАХ ПАПУА – НОВОЙ ГВИНЕИ

Папуа – Новая Гвинея широко известна как один из центров биологического эндемизма и разнообразия видов. Несмотря на их значительные масштабы, площадь и богатое разнообразие, ее леса плохо изучены с научной точки зрения. Для совершенствования знаний о биоразнообразии страны правительство увеличило охват национальной инвентаризации лесов, включив в нее для учета не только биомассу деревьев, разнообразие древесных видов, а также химические и физические свойства почв, но и другие растения, птиц и насекомых (мотыльков, плодовых мух и муравьев).

Национальные инвентаризации лесов редко предусматривают сбор столь подробной информации о биоразнообразии, поскольку трудно провести ее оценку. Папуа – Новая Гвинея собирает, регистрирует и анализирует эту информацию с использованием программных средств с открытым кодом платформы Open Foris, разработанных ФАО для целей мониторинга лесо-и землепользования (см. врезку 58), включая приложение Collect Earth, в котором используются данные Google Earth, в сочетании с Bing Maps и Google Earth Engine. С этими средствами можно работать, пройдя одно-двухдневную подготовку; это дает возможность исследователям в странах проводить исследования в области биоразнообразия, столь необходимые для разработки тематических планов и мер политики лесопользования. Девять студентов уже провели исследования в рамках программ послеуниверситетского образования, связанные с проведением национальной инвентаризации лесов.

Сбор информации для государственной инвентаризации лесов Папуа – Новой Гвинеи.

©FAO/Hitofumi Abe

Back

Данные, полученные методами дистанционного зондирования (см. врезку 60) в сочетании с данными, полученными с помощью наземных средств, неоценимы для отслеживания состояния и динамики природных ресурсов Земли. Как показано во многочисленных исследованиях, представленных в настоящем докладе, последние достижения в области технологии спутниковых изображений и средств их обработки существенно расширили возможности по сбору и анализу огромных объемов данных.

ВРЕЗКА 60

ДОСТИЖЕНИЯ В ОБЛАСТИ ДИСТАНЦИОННОГО ЗОНДИРОВАНИЯ, ИСПОЛЬЗУЕМЫЕ ДЛЯ МОНИТОРИНГА БИОРАЗНООБРАЗИЯ

Мониторинг биоразнообразия лесов Земли с использованием данных, полученных с помощью установленных на спутниках датчиков, осуществляется многие годы с разной степенью сложности и в разных масштабах. Некоторые количественные измерения биоразнообразия осуществляются непосредственно (например, их можно производить, пользуясь только информацией, полученной со спутников), однако большая их часть проводится опосредованно с использованием наблюдаемых на спутниковых изображениях явлений, по которым можно судить о биоразнообразии на поверхности и его изменении. Хотя в научной литературе есть примеры использования данных дистанционного зондирования для определения видов и подсчета поголовья, в настоящем разделе главное внимание уделяется использованию спутниковых изображений для классификации растительности как в непосредственной увязке с биоразнообразием лесов, так и в качестве косвенного показателя других видов разнообразия.

В самом простом варианте, спутники дистанционного зондирования Земли чрезвычайно полезны для мониторинга состояния и динамики почвенного покрова (например, биофизических свойств земной поверхности). Еще с начала 1970-х годов специализированные спутники, запущенные в целях измерения и мониторинга почвенного покрова, давали данные, которые позволяли определять площадь, распределение и динамику древесного покрова. Эти данные можно использовать для оценки изменения древесного покрова любого района за определенный период времени. Таким образом, эти данные можно использовать для характеристики нескольких наиболее важных факторов, влияющих на биоразнообразие, включая наличие или отсутствие древесного покрова, общую площадь древесного покрова (как правило, для большей площади характерно большее разнообразие) и изменение древесного покрова (поскольку обезлесение часто приводит к сокращению биоразнообразия, а лесовозобновление способно привести к его росту).

Оценка таксономического разнообразия лесов на основе спутниковых данных – процесс более сложный. Зачастую он предполагает сопоставление данных спутниковых и полевых наблюдений. В большинстве случаев измеренные значения отражательной способности поверхности Земли преобразовываются в набор спектральных индексов. Каждый спектральный индекс тем или иным образом отражает состояние растительности, например, содержание влаги, активность фотосинтеза и процентную долю древесного полога. Использование этих индексов может помочь в определении функциональных характеристик растений, их здоровья, жизнеспособности и других ключевых параметров. Эти параметры можно сопоставить с наземными наблюдениями сообществ того или иного вида. После определения такой функциональной зависимости сообщества растений можно картографировать в крупном масштабе – страновом, региональном или даже глобальном.

Картографирование распределения видов на основе данных дистанционного зондирования осуществляется двумя способами: косвенным и прямым. Косвенное картографирование распределения видов можно улучшить за счет включения дополнительных данных дистанционного зондирования, например, данных погодных и климатических наблюдений, и других имеющихся данных, например, топографических (которые также можно получить на основе данных дистанционного зондирования). Сочетание данных из разных источников дает возможность предсказать, когда и где будут созданы необходимые условия для возделывания тех или иных растений, и моделировать распространение того или иного вида на обширные пространства. Прямое картографирование видов возможно на основе наблюдения и обнаружения на спутниковых изображениях свойственных конкретным растениями признаков, например, определяя высоту растительности (различая виды по их высоте), отслеживая периоды появления или сбрасывания листьев (чтобы отличить вечнозеленые деревья от листопадных) и периоды массового цветения (для отслеживания видов в лесах тропического или умеренного пояса). В последнее время гиперспектральное дистанционное зондирование (т.е. дистанционное зондирование по нескольким сотням каналов светового излучения) дало возможность выявлять отдельные виды деревьев в лесах по уникальной спектральной сигнатуре.

И, наконец, спутники способны измерять параметры, имеющие большое значение для крупномасштабных экосистемных функций, и, таким образом, дают возможность понять, как происходят изменения на больших территориях, существенным образом влияющие на биоразнообразие лесов. Например, спутниковыми средствами можно обнаружить гибель деревьев, пополнение популяций видов, определить характер и периодичность осадков и других переменных, имеющих критически важное значение для определения характеристик биоразнообразия; и эту информацию можно использовать для количественного измерения, мониторинга и прогнозирования изменений экосистемных функций и, следовательно, биоразнообразия.

Следующее поколение спутников обещает быть еще более полезным для проведения измерений, которые можно без промежуточной обработки использовать для определения биоразнообразия лесов, включая прямые наблюдения с большой деталировкой высоты деревьев, характеристик крон и функций растений. Такая постоянно совершенствующаяся техника в сочетании с увеличением объемов и повышением качества данных полевых исследований, а также все более широкое использование беспилотных летательных аппаратов (БПЛА) даст нам возможность неуклонно повышать наши возможности по обнаружению и мониторингу биоразнообразия.

Back

Одним из важных направлений дальнейшей работы является разработка и применение показателей, обеспечивающих мониторинг биоразнообразия. В качестве примеров можно привести исследование по вопросам фрагментации, представленное в главе 2 (Целостность и фрагментация лесов), индекс численности популяций исключительно лесных видов (Определение тенденций динамики лесных популяций позвоночных) и исследование по показателям значения для биоразнообразия и исходной сохранности (Оценка значимости для биоразнообразия) в главе 3. Во врезках 61 и 62 приведено еще несколько примеров.

ВРЕЗКА 61

СИНГАПУРСКИЙ ИНДЕКС БИОРАЗНООБРАЗИЯ ГОРОДОВ ДЛЯ МОНИТОРИНГА РАБОТЫ ПО СОХРАНЕНИЮ БИОРАЗНООБРАЗИЯ В ГОРОДСКИХ РАЙОНАХ

В условиях быстрой урбанизации (ООН, 2008b) большие города, в которых может быть богатое биоразнообразие (CBD, 2012b), должны быть задействованы в дальнейшей работе в области сохранения этого биоразнообразия. В 2008 году на 9-й Конференции Сторон КБР Сингапур выразил желание возглавить разработку индекса биоразнообразия, который можно использовать для отслеживания эффективности инициатив в области сохранения биоразнообразия в городах.

Сингапурский индекс биоразнообразия городов (СИ), разработанный Секретариатом КБР, Сингапуром и Глобальным партнерством по действиям в области биоразнообразия на местном и субнациональном уровне, имеет три составляющих. Он измеряет аборигенное биоразнообразие того или иного города или оцениваемого района; предоставляемые им экосистемные услуги; и приемы общего руководства и управления в области биоразнообразия (таблица A). Подробно ознакомиться с тем, как этот индекс применять, можно в Руководстве пользователя (Chan et al., 2014).

ТАБЛИЦА A

23 ПОКАЗАТЕЛЯ СИНГАПУРСКОГО ИНДЕКСА БИОРАЗНООБРАЗИЯ ГОРОДОВ

Back

По состоянию на 2018 год, СИ применяли более 30 крупных городов шести континентов (КБР, 2018c) (рисунок A).

РИСУНОК A

ГОРОДА, ОФИЦИАЛЬНО ПРИМЕНЯЮЩИЕ “СИНГАПУРСКИЙ ИНДЕКС БИОРАЗНООБРАЗИЯ ГОРОДОВ”, ПО СОСТОЯНИЮ НА ДЕКАБРЬ 2019 ГОДА

Back

СИ можно использовать в самых разных целях: при составлении генеральных планов развития городов, регионов или проектов; выработке решений и определении приоритетов при распределении ресурсов; в качестве дополнения к другим показателям экологической устойчивости или эффективности; и в качестве одного из элементов рекомендаций по выработке местных стратегий обеспечения биоразнообразия.

Многоярусные посадки деревьев различных пород вдоль Мандай Роуд в Сингапуре воспроизводят структуру низинного тропического дождевого леса, что позволяет снизить температуру воздуха; образуют хабитат и экологические связи для фауны, включая приматов, мелких млекопитающих, птиц и бабочек; поглощают и сохраняют углерод; и соединяют людей с природой, улучшая, тем самым, физическое, психологическое и умственное благополучие.

©Lena Chan

Back

Как показано в настоящем докладе, леса представляют собой самые разные среды обитания и являются домом для подавляющего большинства мирового биоразнообразия суши. Это разнообразие лесных экосистем, видов и генетического материала составляет основу жизни на Земле.

Связи людей с биоразнообразием лесов в разных регионах, странах, экологических зонах и в разного рода районах – от сельских до городских – различны; однако значительная часть человеческого общества тем или иным образом взаимодействует с лесами и имеющимся в них биоразнообразием. Миллиарды людей зависят от лесов в плане источников средств существования, продовольственной безопасности и благополучия. По оценкам, 2,4 миллиарда человек используют энергию топливной древесины для приготовления пищи. Роль лесов и деревьев в смягчении влияния изменения климата, регулировании водоснабжения. затенении, обеспечении ветровой защиты, кормов и фуража, а также в качестве среды обитания для многих видов опылителей делает их незаменимыми для устойчивого производства продовольствия.

Сохранение и устойчивое использование лесов и деревьев в рамках комплексного ландшафтного подхода в отношении всего спектра объектов – девственных лесов и лесных плантаций, деревьев в агролесоводческих системах, на сельскохозяйственных угодьях и деградированных землях – является ключом к сохранению мирового биоразнообразия, а также продовольственной безопасности и благополучию населения мира. Поэтому чрезвычайно важно обеспечить полный и всесторонний учет вопросов сохранения биоразнообразия при организации рационального лесопользования и широкое распространение положительного опыта работы, многочисленные примеры которого приведены в настоящем документе.

Однако этого недостаточно. Исходя из информации, приведенной в настоящем докладе, ясно, что большинство целей и задач, касающихся биоразнообразия лесов, не было реализовано и что работа по достижению ЦУР к 2030 году ведется с отставанием. Очевидно также, что наблюдаемые в настоящее время негативные тенденции динамики биоразнообразия и экосистем будут препятствовать работе по достижению Целей в области устойчивого развития.

Поскольку расширение сельского хозяйства является главным фактором обезлесения, самые масштабные преобразования необходимы в том, как мы производим и потребляем продовольствие. Мы должны отказаться от существующей практики, когда спрос на продовольствие ведет к применению ненадлежащих агроприемов, в результате которых происходит масштабное преобразование лесов для нужд сельского хозяйства и утрата связанного с лесами биоразнообразия. Внедрение приемов агролесоводства и устойчивого производства, восстановление продуктивности деградированных сельскохозяйственных угодий, переход на более здоровые рационы питания, произведенные устойчивыми продовольственными системами, и сокращение потерь и порчи пищевых продуктов – все это необходимо в срочном порядке широко тиражировать. Агробизнес должен выполнять свои обещания сформировать товаропроводящие цепи, не несущие в себе угрозу обезлесения, а компаниям, которые еще не взяли на себя обязательства по полному отказу от сведения лесов, следует сделать это. Товарным инвесторам следует использовать бизнес-модели, в основу которых заложены принципы экологической и социальной ответственности. Для реализации этих мероприятий во многих случаях потребуется пересмотреть существующие в настоящее время меры политики – особенно налогово-бюджетной – и нормативноправовую базу.

К числу положительных моментов относится то, что растет признание роли лесов в качестве природного механизма решения многих проблем устойчивого развития; об этом свидетельствует более решительная демонстрация политической воли и принятие целого ряда обязательств по сокращению темпов обезлесения и восстановлению деградированных лесных экосистем. Опираясь на наши достижения, необходимо выработать решительные меры, направленные на предотвращение, прекращение и обращение вспять процессов сокращения площади лесов и утраты их биоразнообразия на благо нынешнего и будущих поколений.